и подобрал с пола фотокарточку.
– Так это картина. А я думал, фотокарточка. Кто здесь нарисован, и кто художник? – спросил пассажир.
– Это мой сын Васька в школе. А картину рисовал я, это мое увлечение. Предпочитаю рисовать картины, чем делать фотографии. Фотоаппарат снимает здесь и сейчас, а картину можно нарисовать как бы в проекции времени, на ней можно изобразить все чувства, какие только может испытывать человек,– с некоторой гордостью увлеченно ответил Сергей.
– У меня дочка Азалия, ей 7 лет. Я бы хотел себе такую же карточку с ее изображением. Я могу заказать у вас портрет моей дочери? – спросил прокурор. – Я заплачу.
– С большим удовольствием. Только я сделаю это бесплатно. Я хотел бы познакомить своего сына с вашей дочерью. Ведь когда много друзей, это хорошо?
– Несомненно. Я тоже не против. Вот вам моя визитная карточка. Давайте созвонимся и обговорим детали. Вы расскажете, что вам для этого нужно. А сейчас я тороплюсь, через пять минут начинается заседание. Спасибо большое.
Пассажир положил картину с Васькой на переднее кресло, забрал плотно набитый бумагами кожаный портфель и закрыл дверь. На визитке написано: Мансур Рустамович Ахметшин, прокурор.
Отказавшись от всех заказов, Сергей сразу направил автомобиль к магазину «Художник». Он находился недалеко от районного суда, на параллельной улице. Припарковав автомобиль достаточно близко к магазину, он бегом добрался до входа. Весь вымокший под дождем, Сергей вошел в магазин уже не как какой-то рядовой покупатель, а как постоянный покупатель и практически свой человек. У прилавка стояла Юлия, можно сказать, она в последние годы старалась больше времени помогать родителям с магазином. Сергей стоял смирно, старался не обращать на себя внимания. Он украдкой наблюдал за тем, как Юля ведет себя с посетителями, отслеживал каждое движение ее рук, изгибы тела. Когда все же ее взгляд упал на вошедшего посетителя, Сергей помахал ей в ответ и подошел к прилавку, как только его освободили покупатели.
– Что в этот раз задумал изобразить? – спросила Юлия.
За много лет она хорошо узнала предпочтения Сергея, знала его стиль рисования. А он и не скрывал своих планов и своих побед. Под победами он понимал законченный сюжет на холсте. Как это часто бывает, после каждой приятной беседы речь заходила об их частной жизни. Под грифом «по-дружески» вот уже несколько лет они интересовались частной жизнью друг друга. В результате, что не спроси, каждый знал друг о друге все. Двери частной жизни были распахнуты друг для друга. Вначале эти двери прикрывала мама Юлии. Она была настроена против отношений дочери с женатым человеком. Но ей пришлось смириться с этим, и она больше не мешала их разговорам. Она знала, как сильно изменился Сергей. Ее материнское чутье подсказывало ей не мешать общению. Но это сейчас. А вот раньше было совершенно иначе. Мама Юлии была сродни сторожевой овчарки, можно сказать, сторожем целомудрия дочери. Она позволяла себе
