нервного,а ослик цок-поцокает, увозит в неизбежное —
наследное, наследное, и все же – Вознесение.
Черты сотрутся. Камешки разбросанные собраны,
а Он плетёт невидимо – в сознанье —
Символ брошенный.
А он молчит
Триптих
И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.
О светло-грозные созвездия миров —
Сияющие ветвью виноградной;
Далёкие призывы вечных снов
Галактики – стремительно-туманной;
На грани вымысла; алхимика трудов,
Религий чудотворных отраженья,
Узримость света там, где тьма и ложь;
Где Вера прячется под шлейф сомненья,
Где солнца луч – сродни с лучом иным,
Пронзающим космические дали;
Где демократии всевластный господин
Познает горечь смерти и печали.
Величье образа Софии над землей
Витает среди спутников, тоскуя,
А Он молчит и воинство на бой
Не бросит в пекло сатанинского разгула?
Смири гордыню,
Опусти зрак вниз
Перед вратами
Страха и сомненья.
Четыре всадника
В пугающем обличье
Готовятся
(Медлительны движенья),
И поступь их
Не слышима;
Невидим
Разящий меч.
Год… 21-й.
Где тот Луч
Небесный?
По Вере —
Остановит
Смерть?
Мистическое рядом,
Да глазом —
Не увидеть, не прозреть.
Чувств – шесть,
Не развитых,
Как надо.
Игра стихий —
Игра зажженных свеч.
Где светоч мысли?
Усреднен и сглажен.
Где ум, могущий
Прозревать века?
Истории колодец —
Буро-грязен
И память человека —
Коротка.
Мы и время
Время меняется в соответствии нашего
отношения к нему, имея свойство
как замедляться, так и ускоряться,
и нам приходится замечать, что делает
время с человеком.
Рано или поздно мы покоряемся его
неизбежному Лику, повернутому —
в нашем измерении – в сторону
безотказности линейного движения,
ограниченного пространственным
пребыванием материи, безотносительно
к его течению в сознании мыслящих существ.
Даль небес
Этих давних потерь не слабеют огни.
Невзыскательность вкуса – утомленью сродни.
Летний день подкоптит нежность мягкую тел.
Возлежим
