ушла.
Я выполнила все, что она велела. Трясущимися руками убрала наверх волосы – у меня не было камеристки, поэтому умела все делать сама. Подвела глаза. Коснулась губ розовой помадой – красная сегодня не подойдет, образ должен быть чистым и нежным, Алисия хочет этого.
Волнение не оставляло. Я постоянно подбегала к окну: не увижу ли того, с кем мне предстоит обедать. И пару раз даже увидела. Стройная, но сильная фигура, темные волосы… Он разговаривал с мужчинами возле большой черной машины. Я попыталась разглядеть его лицо, понять, что за человек, какие у него могут быть пристрастия. За эти четыре года я хорошо научилась распознавать извращенцев. Они были разными по чертам лица и фигуре, но у всех на лице был своеобразный отпечаток. Отпечаток чего-то гнилого. И жестокости.
Но сверху было не видно, мне оставалось лишь терзаться в догадках.
Алисия зашла еще раз, посмотрела на меня, кивнула, а потом Мендер повел меня на террасу, где ждал гость.
ГЛАВА 2. ВСТРЕЧА
Ноги подгибались, а руки дрожали, когда Мендер привел меня к веранде. Постоял, задумчиво глядя на меня, потом сказал:
– Заходи. Он хочет разговаривать наедине. Ты помнишь, что будет, если ты как-то покажешь?..
– Я помню, Мендер.
– Молодец, – усмехнулся он, открыл дверь и кивнул мне.
И я вошла.
На веранде стоял наш гость. Задумался, сложив руки на груди, но развернулся, когда появилась я.
Лет тридцати с небольшим. Действительно, очень высокий. Стройный, но в фигуре ощущается недюжинная сила, словно замаскированная – без круглых бугрящихся мышц. Темно-бордовая рубашка облегала фигуру, подчеркивая эту силу.
Темные волосы до плеч, черты лица красивые, хоть и немного хищные. Эта хищность читалась в резком изломе чуть нависающих у переносицы бровей, в прямом носе, как будто устремленном стрелой, в высоких скулах и твердом, хоть и аккуратном подбородке. Глаза под строгими бровями были голубые. Пронзительно-голубые и чистые.
Красивый. Странно, но я не разучилась видеть мужскую красоту. Я не могу понять его характер и пристрастия, пронеслось у меня в голове. Такой мужчина может быть исполненным благородства, равно как и скрывать множество мрачных секретов.
В его внешности была жесткость, которая может превратиться в жестокость. И одновременно с этим – благородство и чистота аристократической, незапятнанной крови. И чему верить, я пойму еще нескоро, подумалось мне.
Но на душе немного расправилось, а руки перестали так сильно и заметно дрожать. Потому что гнили, свойственной «моим клиентам», я в нем не ощущала. Могло быть что-то другое, но не эта мерзость. Он вообще казался случайным человеком в этом доме, хранящем отвратительные секреты.
Пока я пыталась понять, кто передо мной, мужчина тоже молча меня разглядывал. Остро и внимательно. И чуть успокоившееся сердце вновь забилось от волнения. Сейчас
