его больше всего.
– Ты всегда задаёшь вопросы. Но… тебе надо научиться… Нет… надо понять… что не всегда ты получишь ответы.
– А почему?
Скрипнула половица – младшие подслушивали. Папа встал со стула подошёл к Карлин, присел на правое колено, прижал ладонями её руки, державшие кружку, и тихо продолжил:
– Давай мы договоримся. Ты меня сейчас молча послушаешь, не будешь перебивать, задавать вопросы, а просто послушаешь.
– Хорошо.
Разговор длился до поздней ночи, но Карлин не клонило в сон, ей открывалась правда о том, почему же те мальчишки дрались, почему разругались соседские брат и сестра. Всё потому, что в поселении следуют древним традициям.
– У каждого в нашем мире есть назначение. Вот у детей до десяти лет – просто жить, баловаться, расти и впитывать потоки, которые направляют нам служители священного Озера из Оазиса. Эти потоки помогают сформировать в детях то, что поможет им приносить пользу. Всем. Поселению и Богатеям. Ведь если мы не будем направлять к ним результаты наших трудов, то они не смогут сдерживать катастрофы. Озеро всё слышит, всё знает. Почему, думаешь, иногда идёт просто дождь, а иногда с ураганом? Это чьи-то мысли услышали и сразу же наказали, но не только того, кто что-то замыслил, а всех.
– То есть если я сломаю свою игрушку, то накажут не только меня, но и всех девочек в поселении?
– Ну, кукла – это всего лишь твоя игрушка, за неё Озеро не накажет, но ты всё правильно поняла. Мы в поселении едины. Да, у нас есть дом, наш дом, а вот всё остальное – общее. Помнишь, гроза спалила сарай у дяди Ири?
Карлин кивнула, папа отпустил её руки и поменял опорное колено, а Карлин отхлебнула остывший чай.
– Но у нас нет разделения, это не его сарай сгорел, а поселения. И на собрании со старостой мы решили, какая постройка лучше подойдёт под хранение овощей, за которые отвечает дядя Ири.
– Отдали нашу, где раньше птички жили. – Карлин провела пальцем по краю кружки. – Знаешь, а мне сгоревший нравится больше, мы там столько игр придумали.
Папа от этих слов немного расслабился, плечи его опустились, он сменил позу, сел на пятую точку, обнял свои ноги и положил подбородок на колени. И словно отпустил какую-то нить, потому что Карлин тут же задала вопрос:
– Пап, а почему бывшие друзья дерутся? Или брат с сестрой ругаются, да так злобно, словно чужие.
– Ох, Карлюш. Переходный период не просто так длится пять лет. Не только организм перестраивается, но и рушатся мечты. Я понимаю, о чём ты говоришь, но первое, о чём мы просим подростков – нельзя показывать своё настроение детворе. Или это ты, любопытная крошка, просто высматривала специально, а? – Папа щёлкнул Карлин по носу.
– Не, я, правда, случайно. – Карлин отхлебнула чай, пряча нос в кружке.
– Понимаешь… – Папа почесал подбородок, посмотрел на потолок и медленно продолжил: – Я же начал с того, что у каждого есть назначение, и оно должно в первую очередь приносить пользу
