вот сейчас вздорное зеркало и отыграется на мне за накинутое покрывало. Боюсь, теперь помывкой и даже полировкой я не отделаюсь.
– Мирела?.. – ласково зову я, но зеркало молчит, только из-под шали доносится многозначительное сопение.
Да, легко мне не отделаться, но не буду же при свидетелях разыгрывать сцену, верно? И так братья Неф переводят с меня на зеркало слишком уж понимающие взгляды. Наверняка, не понаслышке знакомы с нравом души поместья.
А ведь они все так же стоят с обнимку с корзинами. Один ближе ко мне, второй чуть дальше, а живот между прочим уже начинает весьма доходчиво намекать, что не мешало бы и перекусить.
Нет, ну какие все-таки терпеливые мужчины!
Я бы уже давно упорталила от столь утомительной и негостеприимной особы.
Окидываю их еще одним восхищенным взглядом, а поскольку Инсид стоит ближе, то и восхищения ему достается больше. Кто успел, тот и съел – все правильно.
Уловив мое внимание, он горделиво расправляет внушающие уважение плечи, а вот Ретфер мрачнеет. Причем на его осанке или гордо поднятой голове это никак не отражается, только в глазах мелькает нечто отдаленно похожее на… злость?
Неужели огорчился из-за того, что второй раз отказалась за ним бежать? Ну, ничего, пусть привыкает. Тут вам не здесь. Не воспитывали меня с осознанием того, что за мужчинами надо гоняться, как за дичью, ловить и обездвиживать, после чего считать своим законным приобретением.
Из-под шали доносится мученический стон, словно Мирела услышала мои мысли, и они причинили ей невыносимые страдания. Естественно, она же мечтает выпихнуть меня замуж, а я… Я есть хочу!
О чем, не задумываясь, и сообщаю гостям:
– Венары Неф, вы, кажется, что-то принесли, чтобы я не умерла с голоду, но почему-то упорно не хотите это что-то мне отдавать. А я, между прочим, с самого попадания в ваш не самый гостеприимный мир, ничего не ела и не пила, – на всякий случай, если до них не дошло, стою жалобную гримасу. – Я ведь чуть не утонула здесь. Потратила много сил, чтобы выплыть и до сих пор их не восстановила, – по лицу Ретфера пробегает судорога, и черные брови сходятся на переносицу – ну вот, опять злится. Он умеет чувствовать хоть что-то еще? Лицо Инсида тоже искажается нечитаемым выражением, но вскоре принимает самый соболезнующий вид, будто сейчас перед ним постель умирающего, а не вполне живая, хоть и очень голодная я. – Может, отнесете эти чудные корзины на кухню? Тем более, что вы знаете поместье и лучше меня здесь ориентируетесь, а я еще не успела его изучить? – смотрю на них с весьма жирным намеком, одновременно стараясь вернуть плечи платья на полагающееся им место. Получается не так, чтобы очень, зато у мужчин очередное незапланированное развлечение.
Первым, к моему удивлению, отворачивается Ретфер и с каменной спиной направляется к выходу, Инсид следует за ним. Мирела, как ни странно, мужественно молчит. Наверное, готовит страшную месть.
Я тоже сдвигаюсь с места и чуть не впечатываюсь
