лицо.
Тяжелый взгляд исподлобья, странный для мальчика в одиннадцать лет. Нескладная фигура – Володя самый длинный и самый худой из всех ребят в классе. Казалось, что его долго вытягивали за голову и за ноги да и оставили так, ничего не прибавив в толщину.
Светлана посмотрела на Толину шапку.
– Хочешь, я тебя научу завязывать тесемки бантиком? Это совсем не трудно… – Она протянула руку к его голове.
Толя удивленно отшатнулся.
– Да я умею!
– А!.. Я ведь думала, что ты еще не научился!
Толя улыбнулся. Лицо Володи осталось таким же мрачным и замкнутым.
Из коротких рукавов пальто тяжело висели длинные мальчишеские руки, худые в запястье, широкие в ладони, покрасневшие от мороза.
«Странный парень», – думала Светлана, отходя от мальчиков и даже спиной ощущая тяжелый Володин взгляд.
Длинные низенькие сугробы тянулись вдоль тротуаров, и такой же неприкасаемой белизны миниатюрные ватные сугробы аккуратно уложены между двойными стеклами оконных рам.
По сравнению с Москвой город был похож на подростка, который хочет придать себе солидный вид: заводские трубы на окраинах, автобус на главной улице, четырехэтажные дома в центре.
В нижнем этаже одного из таких больших новых домов – продовольственный магазин. Открывая тугую, на пружине, дверь, Светлана подумала, что нужно бы еще раз зайти к Володе на квартиру – на прошлой неделе заходила, но никого не застала.
И сейчас же мысли о школе и учениках уступили место другим мыслям – гастрономическим. Что бы это поймать сегодня, поскорее приготовить?.. Поскорее – и в то же время вкусное, по возможности неожиданное и новенькое…
Скользящими движениями пробираясь в толпе покупателей, привставая на цыпочки или выглядывая из-за чьего-нибудь локтя, Светлана осмотрела все прилавки.
Белая авоська, вынутая из портфеля, постепенно наполнялась и стала такой же тяжелой, как портфель.
Был еще один магазин по дороге к дому, в который всегда тянуло, – посудо-хозяйственный. Не обязательно покупать, а так, высмотреть себе что-нибудь на будущее. Например, прехорошенькие утятницы стояли на полке в ряд, матово-серебристые, с плотно закрывающимися овальными крышками. Или вот еще: электрический утюг…
Ладно! Это все в следующую получку, после праздников.
Удачно справившись с этими соблазнами, Светлана завернула в свой переулок.
II
Снег на сугробах стал золотистым со стороны, обращенной к закату, и прозрачно-синим в тени. Во дворе – небольшая снежная баба, пока еще безликая. Молодые скульпторы убежали в дальний конец двора и гоняются там за щенком.
Светлана быстро положила портфель на снег, авоську – на портфель, скинула варежки и вылепила бабе толстый курносый нос. Оторвала два куска голубой бумаги от пакета, скатала два шарика – получились глаза, а из розовой оберточной бумаги, свернутой колбаской, – рот.
Подхватив авоську и портфель Светлана вбежала в подъезд.
