зеркала на меня смотрела бескровная рожа с тяжелыми мешками под глазами.
– Блестяще! – сказал Кевин. – Натуральный мертвец!
– Перестань потеть!
– Я не могу! Мне жарко!
– Стелла! Попудри ее! У тебя есть что-нибудь от пота?
– Тальк для ног.
– Шутники, нах… Будем до вечера снимать – пока не закончим сцену!
Сцена хрен знает какая, дубль хрен знает какой.
Я лежу. Я не ржу. Я стараюсь не дышать.
Вот известная звезда с автоматом на плече наклоняется ко мне.
От звезды разит пивком. Звезды любят алкоголь.
И вообще теперь я знаю, кто как пахнет и что ест.
… – Это тяжелая утрата для повстанческого движения. Уходят лучшие из лучших. Наш долг – отомстить. Наш долг – не сдаваться. Наш долг – каждый день вдохновляться героическим примером…
– Снято!
Кевин подошел ко мне.
– Ну, слава богу! Лежала – загляденье. Дай я тебя хоть поцелую!
Не далась. Меня сегодня нацеловали на три года вперед.
А вообще сниматься в кино мне не понравилось… Хотя теперь у меня будут фотографии с собственных похорон – штатный фотограф все заснял. Затребую с Кевина снимочек, вставлю в рамку и повешу над камином.
Прогресс нравственности
Не так давно по телевизору показали грудь Джанет Джексон – она выступала на сцене, и у нее слетел бюстгалтер. Вся страна развратилась на десять лет вперед. Судебные иски, возмущенные звонки… Такая беда случилась, что просто не спастись.
Каждый пуританин в отдельности не видит в голой груди ничего зазорного – у кого своя есть, у кого – женина. Но стоит им собраться вместе, и все – титькам бой. Причем никто не борется за то, чтобы грудь не показывали лично ему: он-то сам как-нибудь удержится от грехопадения. Этим борцам всегда хочется, чтобы не смотрели другие.
Цензура (хоть по поводу груди, хоть по поводу политики) – это завуалированная мания величия: я огражу вас, убогих, от беды.
Вон в Северной Корее есть только внутренний Интернет. И только один телеканал. Информация проходит жесточайшую проверку на соответствие идеям Чучхэ.
Вводить цензуру в стране – это в открытую признать свой народ дураком, который не в состоянии отличить хорошее от плохого. Если мы уверены в собственной правоте, то какой смысл скрывать от ближних неправильную точку зрения? Ведь любой здравомыслящий человек сможет разобраться, кто прав, а кто нет.
Правитель, устанавливающий цензуру, расписывается либо в собственной неправоте, либо в дебильности своей нации. Что, кстати, не мешает ему провозглашать ее великой.
Нестыковочка выходит: великий народ, которому не разрешают принимать самостоятельные решения – как маленькому ребенку или сумасшедшему.
Мастер и Мардж
Мой племянник Джош говорит про себя следующее:
– Да, я гений. Это может подтвердить любой мало-мальски образованный
