юной леди Манлей. – Вот увидишь…
– Даже думать не хочу о том, что ты будешь учиться среди мужчин. Одна! – Она прижала пальцы к вискам.
– Я ведь и сама буду одной из них, – напомнила я.
– Ах, Олив, – покачала головой девушка. – Жаль, что я не могу отговорить тебя от этого сумасбродства. Ты разобьешь сердце своей матери. А лорд Блеквуд… – она посмотрела мне в глаза. – Страшно подумать, в какой ярости он будет, когда узнает, что ты сбежала.
– Мне все равно, – пожала я плечами. – Меньше всего меня волнует этот маг.
– Напрасно ты недооцениваешь собственного жениха. Многие мужчины не терпят отказа, – осторожно заметила Алиса.
– Откуда такие глубокие познания мужской психологии? – улыбнулась я.
– У меня врожденное, – отшутилась подруга. – И все же, прошу тебя быть крайне осторожной.
Она порывисто обняла меня, и я принялась убеждать леди Манлей, что буду самой осторожной и рассудительной из всех девиц в ее окружении.
Дальше все пошло по плану. После обеда, где я показалась на глаза родителям Алисы еще раз, мы отправились на прогулку и помелькали перед окнами, чтобы все в доме могли заметить нас обеих. Когда пришло время возвращаться в дом и приступать к нашему плану, я немного испугалась. Помню, что поднималась следом за Алисой в ее комнату, пребывая в состоянии полусна. Даже ноги переставляла с трудом, но эта слабость и позорная нерешительность быстро прошли. Так что спустя несколько минут, уже в покоях подруги, я решительно протянула ей ножницы, а сама принялась смешивать магическую краску. Мы перебрались в ванную комнату, где Алиса с удручающим видом и взглядом, полным мольбы, все же сдалась окончательно и бесповоротно. И мои волосы, тяжелые, длинные, холеные, упали к ногам шелковым покрывалом из светлых прядей.
– Что же мы наделали? – Алиса отшвырнула ножницы, и глаза ее наполнились слезами при виде моей шевелюры, перекочевавшей с головы на мрамор пола. Подруга разрыдалась, а я спокойно протянула ей стеклянную миску, полную краски.
– Еще отрастут! – заметила я. – Крась меня. До ужина нам надо успеть.
Алиса встала, вытерла рукавом слезы и принялась за дело. Мы провозились с огрызками моих волос битый час, пока на меня из овального зеркала, прикрепленного к стене в ванной комнате, не взглянуло почти чужое лицо. Как оказалось, цвет волос меня изменил. Не так, чтобы матушка не узнала, но все же…
Голове стало безумно легко, а черные прядки, чужие и непривычные взгляду, липли ко лбу и лезли в глаза.
– Отлично! – проговорила я и наклонила голову в одну сторону, потом в другую, любуясь делом рук Алисы. Та снова шмыгнула носом, но на этот раз не заплакала, что обрадовало меня до бесконечности.
– Давай я соберу волосы с пола, а ты вымой из миски остатки краски, – предложила я.
Работали мы справно. И не скажешь, что обе настоящие леди, которые толком не держали в руках ни веника, ни тряпки, не говоря уже о швабре.
