Я не… Это не я! – от лёгкого шока Ника с трудом закончила фразу. «Простите, а часовню тоже я развалил?» – внезапно пришли на ум слова из знаменитого кинофильма.
– Впрочем, это совершенно не важно, – непредсказуемо спокойно заявил Советник. – Не собираюсь с тобой спорить. Я тут по сугубо официальному делу. Пришёл исполнить предписание судьи Межгалактического Совета о Директиве восемь-семнадцать, – ящер вынул из большого кармана и сунул ей под нос тонкую золотистую фольгу с непонятными символами.
– Значит, мне надо позвать адвоката! – с вызовом глядя на него, парировала девушка.
– Глупенькая, – снисходительно усмехнулся он, чем напугал Веронику гораздо больше, нежели когда его голос сочился ядом или бешенством. Вызывало тревогу и то, что его подчинённые со стеклянными глазами продолжали удерживать её за плечи на кровати. – Ты просто ещё не поняла суть этой Директивы. «Научные открытия в области медицины любыми средствами». Такие решения суда не пересматриваются. На них невозможно подать апелляцию или протест. Адвокаты тут бессильны. Девиз этой цивилизации – «Всё ради прогресса!», детка. Да, есть постановление – отправить тебя домой. Но о твоём ребёнке в нём не говорится ни слова. Поэтому до твоего отбытия на Землю младенец будет изъят на опыты. Я сделаю это сам и с превеликим удовольствием! – его морда растянулась в жутковатой улыбке, а Нику начала пробирать дрожь от нервов и заполняющего палату холода.
Глава 7
– Тронешь меня – и ты покойник! – процедила она сквозь зубы. Удерживающие её стафферы чуть нервно переглянулись между собой. – И вы тоже! – угрожающе посмотрела она на них. Ящеры взволнованно запыхтели и торопливо привязали её запястья к изголовью кровати своими поясами, а потом отскочили в сторону.
– Вы свободны, дальше я сам, – с кивком головы Советник отпустил испуганных подчинённых, и они практически бегом ретировались за дверь, от греха подальше.
– Судья, который подписал Директиву, оказался чересчур гуманен, – вкрадчиво отметил Вэлфер, бесцеремонно присаживаясь на край кровати Вероники. – Поэтому он добавил пункт о стирании твоей памяти. Если забудешь о ребёнке, значит, не будешь по нему страдать. А я позабочусь о том, чтобы корректировка воспоминаний была максимально полной, – его голос был всё таким же пугающе-спокойным. – Тебе очень повезёт, если ты сможешь вспомнить своё имя, и никакой тетрий здесь не поможет! Физически ты будешь абсолютно здорова, вот только все воспоминания развеются, как дым. Землянка… – выдохнул он с ненавистью.
Крик, который сорвался с губ девушки, был моментально заглушён широкой четырёхпалой ладонью стаффера, накрывшей её рот. Ника яростно его укусила, но тут же почувствовала, как острая игла вонзается в шею, и от впрыснутого лекарства по венам жидкой лавой растеклась обжигающая боль.
– Этот раствор вызывает глубокую амнезию и подействует лишь через час, – легко справляясь с паническими попытками девушки отбиться от него ногами, заявил ящер в кителе. – За это время
