style="font-size:15px;"> Ну что ж такое, почему опять всё валится, и всё на меня! А я не хочу ничего решать! Ни-че-го! Не как в меме, где «я девочка, я хочу платье», без платья обойдусь, нет сейчас такого платья, в котором моя нынешняя фигура мне понравится. Но почему я должна сидеть без зарплаты и урезонивать зарвавшуюся сестрицу? Хоть бы был кто-нибудь, кого помочь попросить, так некого ведь! А у меня – нет сил! Совсем! Я больной человек, сколько можно повторять!
Работать, где и как хотела, не вышло. Семьи нормальной свыше не дали. Я Стаса любила, как сумасшедшая, никого не слушала, даже его самого – когда говорил, что я для него не так уж и хороша. Деньги всю жизнь зарабатываю, как проклятая, и не могу сказать, что очень удачно. Что ж ещё-то на меня за напасти?
Села, поревела. Хорошо, качественно. Я всегда реву, чуть что, многих это раздражает. Но что поделать, если я – такая вот? Какая уродилась, другой не дали.
Я собралась и пошла на улицу, в магазин за хлебом. Нужно было днём, конечно, сейчас уже весь приличный разобрали. Ну уж как будет.
Двор у нас с серьёзным перепадом высот, и лестницу вниз, к магазинам, замело снегом. Плитка подстыла, и сделалась скользкой, и нужно было идти очень осторожно. Я и шла, но увечная нога подвернулась, стрельнула острой болью… и я полетела вниз.
Подумала ещё – что ж я лечу-то так долго?
И ударилась – сначала спиной об ребро ступени, а потом и головой – обо что-то очень твёрдое. И всё, долетела.
Открытые глаза увидели всё тот же потолок с паутиной, облезлые стены, стол с глиняным кувшином. Стоп, света ж нет?
Точно, нет. Но это… больше не является помехой.
Я не только вижу странный сон, но в том сне ещё и вижу в темноте.
3. Не моё
В следующее пробуждение оказалось, что окно в уже знакомой каморке всё же есть – маленькое, квадратное, под самым потолком. Ничем не занавешено, но в него и не посмотришь – при моём росте. Да и при любом другом тоже. И чем оно забрано – я не поняла. Плёнкой какой-то, что ли?
В окно светило солнце – прямо на противоположную стену, чёткий квадрат над моей головой. Сейчас стало видно, что стены желтоватого цвета, давно не знавшие побелки. Паутиной все четыре угла затянуты. Кроме паутины, на стенах нет ничего.
Каморка маленькая, в неё помещается только подобие кровати и маленький столик рядом. Ой, нет, в ногах ещё сундук, небольшой. Двери как таковой нет – вместо неё полосатая занавеска, которая слегка колышется от движения воздуха.
Смотреть лёжа стало неудобно, я пошевелилась и попыталась сесть. Мышцы болели – нормальной мышечной болью от напряжения, я такую боль знаю очень хорошо. Я дотянулась потереть глаза со сна, как всегда делала… и увидела совершенно незнакомую руку.
Каково, а? За сорок лет уже можно выучить себя наизусть – где родинка, где шрам небольшой, где что-то ещё. Шрам был на среднем пальце левой руки – с детства, порезалась, когда играла с подружками, и на указательном – свежий, недели не прошло, как нож соскользнул, и по пальцу. Так вот, шрамов не было. И сама форма
