style="font-size:15px;"> Часть снаряжения выдавалась в альпинистских лагерях. Деревянные ледорубы, абалаковские кошки – кованые, тяжеленные, на самодельных грубых ремнях. И рюкзак абалаковский, темно-зеленый круглый шар со всех сторон. Его надеваешь, и он на «одном месте» у тебя лежит[9].
Братья Абалаковы вообще очень много снаряжения для альпинизма придумали. Особенно Виталий Абалаков, инженер-изобретатель. В 30-е годы XX века, после восхождения на пик Хан Тенгри (6995 м) на Тянь-Шане, он отморозил себе семь пальцев на руках и занялся разработкой протезов. Ему принадлежит целый ряд ортопедических изобретений.
А когда массовый советский альпинизм достиг своего звездного часа, Виталий начал специализироваться на разработке спортивного и альпинистского снаряжения. Только в этой области ему принадлежало более сотни патентов, и он с успехом внедрял их в массовое промышленное производство. Складывалось впечатление, что в СССР все снаряжение происходило только «от Абалакова»: обвязка Абалакова, спальный мешок Абалакова, ремень Абалакова, крюк Абалакова. Жумаров раньше тоже не существовало, так Виталий изобрел специальный крючковидный зажим для веревки, который пережимал ее в случае срыва – «абалаз» назывался.
Палатки мы тоже сами себе шили. Машинка моя «Зингер» ручная была, а я все мечтал ножную иметь. А так – одной рукой держишь, другой – крутишь. Труда много было. Но это захватывало. Это и была подлинная жизнь. Что-то изготавливали, что-то меняли, что-то покупали. Купил, например, 10 карабинов, поменялся с кем-то на ледоруб. И оба довольны.
Мастер спорта
Итак, после окончания института я начал работать по распределению в закрытом НИИ, а вечером отправлялся на тренировку или на скалодром. Работа заканчивалась в 17.00, тренировка начиналась в 18.00, я запрыгивал в метро: пять минут от станции «Спортивная», и я уже мчался на стадион «Энергия».
Мне нравилась моя жизнь. Работа поначалу не слишком мешала моему увлечению, к тому же я вовсю пользовался услугами нашей экспериментальной лаборатории по изготовлению альпинистского снаряжения. В общем, совмещал приятное с полезным. Я был очень активным парнем, и меня опять комсоргом избрали. Домой я приходил только поспать, а иногда и вовсе не приходил – общения в альпинизме очень много, и светового дня для этого, увы, не хватало. За что меня мама, конечно же, ругала. Но не так сильно, как раньше. Ведь я уже взрослым стал. С девушками общался и даже с женщинами… альпинистками, конечно.
Кстати, на начальных разрядах девчонок в секции было заведомо больше, чем парней. Девушки – они всегда активнее, хотя бы поначалу. Конечно, возникали отношения, иногда очень серьезные. Но у нас был строгий закон: если с девушкой что-то серьезное завязалось, ты обязан был на ней жениться. Если не женился, то кто-то из вас должен был уйти из секции… Такой непреложный закон благородства существовал. Но у меня еще и собственная установка была, как кремень: не женюсь, пока
На самом деле автор имеет в виду рюкзак «колобок»
