пробурчал Казаринов. – Давай переманим Бессмертную или Зильбера?
– Зильберштейн эмигрировал в Израиловку, – принялся объяснять Чижов. – А Бессмертной я только что звонил. Она отказалась.
– Почему? Не подошли условия? – в нетерпении рыкнул Влад. – Можно обсудить.
– Ей нужен удаленный доступ…
– Легко! Назначай встречу, я уговорю!
– Сейчас перезвоню, – пробормотал Гарик и через минуту позвонил снова.
– Наотрез отказалась, – виновато заныл в трубку. – Не хочет у нас работать и все. Да и саму контору дразнит «Вырви глаз».
– Вот это я понимаю, креатив! Баба с юмором и фантазией. Хочу именно ее, – рассмеялся Казаринов. – У нас есть досье на нее? Скинь мне.
– Сейчас, – хмыкнул Чижов, мысленно отмечая, что шеф закусил удила и Элка может раскрутить его на любую сумму. Нужно только сразу ей перезвонить, предупредить.
– Ловите, – известил он. – Я отправил.
– Спасибо, – буркнул Влад и отключился, намереваясь сразу прочитать информацию о великом специалисте. Естественно, о таланте Бессмертной он слышал и не раз. Самые крупные проекты всегда доставались именно ей. Богатые и знаменитые терпеливо ждали своей очереди, только бы эта королева осчастливила их.
Он открыл файл и обалдел. С черно-белой смазанной фотографии на него смотрела Элла.
«Ну надо же, везде мерещится, ведьма», – устало поморщился Влад и перевел взгляд ниже, на графу «Фамилия-Имя-Отчество».
Конькова Элла Владимировна – значилось там.
– Ты что мне прислал? – заорал он на зама. – Какую-то Конькову, я же просил Бессмертную!
– Так это она и есть, – принялся растолковывать Игорь. – Конькова Элла. А Бессмертная ее прозвище. Помните стишок про пони?
– Какой еще стишок? – не сдержавшись, прикрикнул Влад.
– От работы дохнут кони, ну а я бессмертный пони, – продекламировал Чижов. – Ее сначала Пони прозвали. А потом, когда она ночами работала, выдавая проекты, то окрестили Бессмертной.
– А-а-а, – зевнул Казаринов, всем нутром противясь звонить Элке. – Работоспособная, говоришь?
– Ну еще бы! И креативная очень! Она пару лет назад прикольный плакат выпустила. На нем профессор Преображенский, Шариков с кошаком в руках и надпись «Душили-душили!».
– Это из «Собачьего сердца»? – уточнил Казаринов. – А кому сей баннер понадобился?
– Многим. Автохамам на заднее стекло клеили, – расхохотался Гарик. – И у них тут же проблемы с кошатниками возникали. Вся возмущенная общественность обступала автомобиль и…
– Понял, – прервал поток словоблудия Влад. – Сам ей позвоню. Уговорю.
Отложив сотовый, он уставился в досье. Прочел про учебу в университете, про красный диплом и основные рекламные кампании, а потом опешил, прочитав последнюю строчку, явно дописанную недавно.
«Ребенок, один год и три месяца».
«Твою мать, – мысленно ругнулся Казаринов, сумевший в уме отсчитать
