моих рук банку с теплым бульоном, переданным мамой. – Но ты придержи свой характер, Ольга! Тебе поддержка нужна. Свекор твой, видно, человек-то неплохой. Помогает нам, убогим. Мог бы давным-давно болт положить. Но не оставляет вас с Робертом. Тебе его помощь ой как пригодится. Ребенку тоже. Он и наследник-то один у дедушки. Только не вздумай вернуться обратно в свою Англию. Ну, что ты там забыла, Оля? Я тут скучаю, болею. Не дай бог, помру в одиночестве. Ни тебя не вижу, не ребенка. Только Катькину унылую морду. А так и в могилу сойти недолго. Ты же завтра приедешь? Поможешь мне искупаться?
– Конечно, бабушка, – киваю я и лихорадочно соображаю, с кем останется Роберт. Позвоню Галине, или с мамой как-то договоримся…
– Нет, – раздается от двери, и в палату важно вплывают мой свекор и его коллега. Толстый мужик с бородой и руками как у мясника.
– У вас очень сложная ситуация, Нина Васильевна, – заявляет онемевшей бабушке Косогоров. – И купать вас должен специально обученный человек. У Ольги такой квалификации нет. Она может навредить вам и себе. Поэтому я вам советую не пренебрегать помощью профессионала. Сиделка с вами круглосуточно. Если что-то понадобится, звоните Ольге. Она приедет сама или пришлет с посыльным все необходимое. Нам нужно поскорее поставить вас на ноги, – душевно улыбается Вадим Петрович. И моя бабушка, старая коза, млеет от его напора и внимания и, как пионер на параде, торжественно заявляет.
– Буду стараться. Да мне много и не надо!
– Вот и хорошо, – ласково замечает Косогоров и тут же переводит требовательный взгляд на меня. – Едем, Оля. У меня еще много дел. Да и Роберта еще забрать нужно.
По дороге к маминому дому я чувствую, как все внутренности сводит от напряжения. Мне даже пространство Мерседеса кажется наэлектризованным. Только коснись, и рванет. Да и сам Косогоров напряжен и мрачен. Я сижу сзади, вжавшись в сиденье, и боюсь вымолвить даже слово, а Вадим Петрович, врубив погромче музыку, все так же неистово жмет на клаксон и ругает проезжающие мимо машины.
От бьющих басов у меня разрывается на части башка. Тыц-тыц-тыц. Отзывается болью в висках каждый аккорд. Тяжелый рок. Вот уж не догадывалась, что такая музыка нравится свекру.
«Да что ты вообще о нем знаешь? – ехидно интересуется внутренний голос. – Ты понятия не имеешь о его предпочтениях. Что он читает? Чем занимается в свободное время?»
Я смотрю на коротко стриженный затылок и крепкую шею.
«Позер, наглый тип, знающий себе цену. Богатенький папочка моего бедного Кирилла. Человек, начихавший на собственного сына и жену. Тусовки, девочки… И работа… Наверное, у него есть кто-то… Ну, не может такой мужик жить монахом! – некстати думаю я. – Вот бы посмотреть на ту идеальную женщину!»
Машина внезапно останавливается около набережной. Место людное. Невдалеке от воды гуляют мамаши с колясками, влюбленные парочки, и рыбаки с парапетов пытаются наловить рыбешки. Вот только мы сюда зачем приехали?
– Поговорим, – рыкает Косогоров и, выключив зажигание, смотрит
