был ли наш Прокт ошибкой? Вот что пугает меня по-настоящему! Не хочу больше думать об этом. Надо поскорее уйти. Это проще сказать, чем сделать. В клинике было прохладно, а тут – настоящее пекло. Вижу скамейку в тени. До неё метров тридцать. Как же медленно она приближается. Рубашка прилипла компрессом и жжётся, мешает дышать. Трость предательски выскользнула из потной ладони и я плюхнулся резко на свой костлявый зад. Хочется, чтобы всё поскорее закончилось. И жара, и пот, и озноб. И эта противная слабость. Неужели мальчишке удалось меня напугать? Нет, это просто жара. Надо найти такси. До дома ехать минут пять. Я люблю гулять, но не сегодня… Есть машина в двух минутах. Надо только отдышаться.
Где такси? Я замёрз. На часах шесть вечера. Ничего не понимаю. Что я делал всё это время? Не важно. Вот ближайшее. Сажусь в машину. Я попросил водителя высадить меня рядом с кафе. Сидя на той проклятой скамейке, я мечтал поскорее оказаться дома. Лечь и уснуть. Но сейчас мне хотелось отсрочить возвращение, как заключённому на прогулке. Я уселся на террасе и заказал свой любимый чай с мёдом. Запах мяты успокаивал.
Девушка в противоположном углу террасы кормила воробьёв. Её бледная кожа в разгар лета была опознавательным знаком «наших» людей. Мне захотелось сделать для неё что-то хорошее. Но что именно? Купить солнцезащитный крем? Он ей не нужен. Она не бывает на солнце. И круассаны ей тоже не нужны. Она подкидывала новую порцию крошек шумной стайке, как только та принималась чирикать. Но что-то ведь ей всё-таки нужно… Цвет её кожи напоминает магнолию в сумерках. Она так и просится на холст. Безумная идея, но может именно так я узнаю, что нужно цветку?
Сновидение
Утро. Сегодня я не ошиблась. Пишу. Всё как положено. Тук-тук – клювом в стекло. Мой дятел-будильник – серебристая чайка. Многие называют этих здоровенных птиц – бакланами. Зря. Бакланы – чёрные. Вот странно, воробьи вчера нереально бесили, но вопли чаек мне нравятся. Я бы тоже так орала. Люблю этих крикунов и подкармливаю их на своём подоконнике. То, что они глотают целиком щенков и котят, мне не мешает. Уж не этот ли крылатый желудок, способный переварить всё на свете, воспевал Ричард Бах5?
Обычно, я не помню своих сновидений. Сегодняшнее стало исключением. Мне пришлось не только его записать, но и отправить лучшему другу. Ведь мне приснился требовательный сон. Он заставил меня выучить его наизусть слово в слово, настойчиво повторяя свой текст:
«Сон похож на яйцо динозавра. Положи его в воду и жди. Лучше вечером. Если тебе повезёт, скорлупа треснет под утро, и ты увидишь Вылупление. Теперь ты понимаешь, что он медленно набухает, но в детстве твой динозаврик рос по настоящему. В словах скрыты изображения. Не спеши. Дай им проявиться. Увидев картинку, передай дальше. Скопируй и отправь другу всё, включая эту мигающую зелёную надпись ЭТО НЕ СОН!»
Для пущей эффектности, перед отправкой я быстренько состряпала неоновую гифку.
Эх,
«Ча́йка по и́мени Джо́натан Ли́вингстон» (англ. Jonathan Livingston Seagull) – повесть-притча, написанная Ричардом Бахом. Рассказывает о чайке, учившейся жизни и искусству полёта.
