за дело. Во-первых, она решила выделить для своего любимчика одну из красивейших и уютных комнат в доме, где он мог бы по необходимости переночевать, а в минуты досуга без посторонних глаз делать то, что ему вздумается, например, заниматься каким-нибудь хобби. Во-вторых, она как бы невзначай поинтересуется, какие желания он бы хотел в первую очередь исполнить и, разумеется, взять их на карандаш, а после разбиться в лепёшку, но непременно всё выполнить.
Правда, всё это ляжет на плечи её супруга, а ей, как всегда, по милости божьей, уготована роль в нужный момент лишь ловко повести бровью, впрочем, признаемся, и это труд немалый. И наконец, в-третьих, она просто возьмёт его уже тёпленького и готовенького, как сладко урчащего котёнка, с собой в какое-нибудь обоюдовыгодное зарубежное турне.
Правда, в этом грандиозном «наполеоновском» плане были кое-какие нюансы. Например, «в третьих» и «во-вторых» правильнее было бы поменять местами. То, что мы поставили « в третьих», надо перенести в «во-вторых», и наоборот, ибо, получив из первых уст информацию насчёт желаний и передав её кому следует по назначению, то бишь супругу, лучше было бы сразу скрыться с глаз долой, то есть совершить вояж с милым дружком. И приехать уже на всё готовое, так что и комар носа бы не подточил. Путь бы Роберт дивился её всемогуществу: как это в её отсутствие всё равно всё крутится и вертится. А это, что ни говори, весьма важный шанс сильнее привязать молодчика к своей юбке.
Итак, как она и предполагала, Роберт появился на горизонте, причём тогда, когда всё окружение, к её радости, было в сборе. Он довольно свободно прошёл на своё место в гостиной и окинул присутствующих небрежным взглядом, эдак вприщур. С его появлением заскучавшая было публика буквально оживилась, кое-где даже раздались аплодисменты.
– О, красавчик Ро, удостоил нас своим вниманием!
– Браво, Ро!
– Без тебя, Ро, скука смертельная!
Чтобы угодить окружению и по-прежнему быть на высоте, Роберт выдал своим бархатистым голосом парочку-другую свежих анекдотов, затем плавно перешёл к загадкам, на которые сам он, разумеется, знал ответы. Например, он спросил: кому принадлежат слова, типа того, что в России и вешать-то не научились. И сразу после паузы внёс ремарку: что этот самый человек, из уст которого прозвучали данные слова, есть и автор песни о Ермаке.
Однако о Кондратии Рылееве почти никто из окружения ровным счётом ничего не знал, а потому все молчали, словно набрав в рот воды. Между тем торжествующая Ирина Константиновна, сверкая бриллиантами, подхватила под руку Роберта и под завистливые взгляды дам, шелестя дорогой юбкой, повела его в облюбованную ею комнату.
Стены последней были сплошь увешаны дорогим оружием разного калибра, а одна стена была отведена под картины на античные темы. Роберт даже растерялся, когда Ирина своим мягким, волнующим голосом сообщила ему
