складываться. Ирина Николаевна рассматривала меня более чем внимательным, оценивающим взглядом. Ну, конечно, я ведь теперь товар, которым ей предстоит торговать… вот она и прикидывает стоимость.
– Скажите, она красавица! – защебетала Алена. – Если Светку приодеть, на всамделишную принцессу будет похожа! Глаз не оторвать!
– Светлана, подойди ближе…
Сделала несколько шагов по направлению к стоявшей, словно статуэтка, женщине. Одно неуловимое движение – и в комнате добавилось света. От яркого освещения и рентгеновского взгляда хозяйки захотелось зажмурить веки, но я подавила в себе слабость и не отвела глаз… Идеальная бровь хозяйки борделя, или лучше мамочки (избави боже от таких мамаш), словно недоуменно, поднялась вверх.
– Удивительно! Просто удивительно! – произнесли греховно-алые губы. И больше ничего… На несколько секунд повисла пауза, заполненная только взаимными изучающими взглядами.
– Алена, выйди, пожалуйста, хочу поговорить с твоей подругой наедине.
– Да, конечно, Ирина Николаевна. Вы только на Светланку не наседайте сильно, она немного гордячка.
– Иди уже! Гордость – непозволительная роскошь при нашей профессии.
Тоже мне профессия – ножки расставлять.
Подружка вышла. Невольно внутренне поежилась. Наедине с хозяйкой кабинета мне было неудобно, некомфортно. Я смущалась и злилась на себя, что смею показывать свою слабость, а не казаться равнодушной.
Ирина Николаевна мягко улыбнулась.
– Что ты напряглась, девочка? Я не собираюсь тебя есть.
– Правильное решение, иначе, боюсь, от моих комплексов может несварение желудка случиться.
Держательница борделя усмехнулась, но добавила предельно серьезно:
– Комплексы – тоже непозволительная роскошь.
Сколько можно пялиться? Почувствовала себя музейным экспонатом! Темные глаза нескромно ощупывали мою грудь, талию, бедра, длинные ноги, подъем стопы, а потом придирчиво впились мне в лицо. Надеюсь, она не того… не лесбиянка. Ладошки вспотели, противно, страшно, и норов бушует внутри.
– Удивительно, – снова произнесла роковая женщина – хозяйка модельного борделя «Соблазн».
Интересно, что она увидела во мне такого необычного?! Может, и правда третья сиська начала пробиваться?
Дверь за моей спиной открылась. Оглянулась, надеясь, что вернулась Аленка. Нет, в комнату походкой вразвалочку вошел лысоголовый амбал. Этот точно сожрет и не подавится. Задрожала осиновым листочком, каждой своей гребаной прожилкой. Трусишка зайка серенький…
Я не поздоровалась, поскольку от страха, стыда и других непонятных чувств горло сжало жарким удушающим спазмом.
Он не поздоровался. Зачем? Перед ним всего лишь еще одна продажная девочка агентства. Медленно подошел к сестре и встал рядом. Теперь меня разглядывали две пары очень похожих друг на друга темных глаз. Щеки вспыхнули краснотой, а
