духовно родственны с этими стихами Симонова! Художественное произведение имеет свои законы. Оно не может и не должно быть фотографией, слепком реальных событий. Главная задача исторического романа или фильма не создать документальное произведение, а донести сущностную глубинную правду о событии, о котором идет речь. Вспомним старца Зосиму Достоевского или отца Сергия Льва Толстого. Совершенно нелепо было бы видеть в этих образах реальные портреты конкретных старцев. Нельзя по «Войне и миру» изучать Отечественную войну 1812 года. Толстовские образы Наполеона, императора Александра I или фельдмаршала Кутузова лишь отдаленно и очень слабо напоминают реальных исторических лиц.
Вернулся домой живым…
Кинообраз Сталина из фильма Михаила Чиаурели «Падение Берлина» мало походил на реального Сталина, но тем не менее этот образ был очень популярен у зрителя
Тем не менее, когда мы читаем роман-эпопею, нас не волнует историческая точность воспроизводимых событий: мы радуемся спасению Николая Ростова, восхищаемся поступком Наташи, отдавшей подводы под раненых, плачем над смертью князя Андрея, жалеем Пьера Безухова, гордимся нашим великим народом, отстоявшим свою Родину, защитив ее от наполеоновского нашествия.
Иногда художественный вымысел может быть вполне оправдан. Например, сегодня мы знаем о весьма неоднозначной деятельности Сталина как Верховного главнокомандующего накануне и во время войны. На его совести, как главы государства и армии, много тяжких грехов перед страной и народом.
Так выглядел реальный Иосиф Сталин
Но когда мы смотрим фильм «Падение Берлина» (М. Чиаурели), то появление в конце фильма генералиссимуса в белом кителе и золотых погонах, прилетевшего в поверженный Берлин на самолете, к которому бегут тысячи людей разных национальностей, освобожденных от нацистского рабства, не вызывает отторжения.
Мы знаем, что Сталин никогда не прилетал в Берлин на самолете, а тайно проехал на Потсдамскую конференцию на поезде, знаем, что никаких встреч ни с армией, ни тем более с народом у него не было. Но художественное произведение живет по своим законам. И в тех исторических условиях, в эстетике «Падения Берлина» образ Верховного главнокомандующего был необходим. Потому что перед нами не реальный Сталин, а тот образ верховного вождя, без которого такую страшную войну выиграть было бы невозможно.
Этот образ, конечно, являлся суррогатом, подменой образа Царя – Божьего Помазанника, но другого в тех условиях не было. Войну выиграл не реальный Иосиф Виссарионович Джугашвили, а мифический генералиссимус Сталин, созданный воображением воюющего народа.
Кстати, реальный Сталин это хорошо понимал. Однажды, в гневе на своего сына Василия, позволившего себе какую-то вольность, вождь сказал: «Ты думаешь, ты Сталин?! Ты думаешь, я – Сталин?! Вот, он – Сталин», – и с этими словами указал на большой свой портрет в маршальской форме. Конечно, Чиаурели, создавая образ Сталина в поверженном Берлине, занимался восхвалением
