стоя на крыше, в трубу опускали. Особая сноровка нужна была, чтобы таким приспособлением дымоход от копоти очистить. Вот только такое устройство (так же, как палка с насаженной на неё щёткой) не особо помогало по причине, что последние полтора века дома совсем иначе строили. Их возводили многоэтажными и из-за этого дымоходы превращались в самые настоящие коридоры с поворотами и углами. Очистить их являлось делом повышенной сложности, а необходимость в этом была острая. Излишняя копоть приводила к пожарам. Поэтому в деле трубочистов без детей, способных в силу меньшего размера проползти в узкие каналы, было никак.
Однако, сколько же их застревало, сколько задыхалось чёрной пылью, сколько умирало от болезней! Едкая сажа неделями, а то и месяцами не смываемая с нежной детской кожи, приводила к ужасным последствиям. И, конечно, Федюнька знал обо всём этом куда как лучше маленького Витька. Вот только с обузой в виде малыша не всякий взрослый справится, что уж о девятилетнем беспризорнике говорить. Поэтому в голове Федюньки такое сидело – годик как-нибудь пережить, а там книгу выгодно сбыть и жить словно сыр в масле кататься. Ну, или если с книгой не выйдет, то самому в банду воровскую наконец‑то затесаться, а Витьку за собой опосля пристроить. Не собирался он Виталькиного братца надолго у Семёна Михалыча оставлять и так совесть грызла. Просто покамест выхода другого Федюня не видел.
Между тем Витёк подошёл ближе к камину, и мастер щётки ему выдал. После чего показал как внутри дымохода удерживаться и вверх ползти, коленями и локтями в стенки упираясь.
– Это без лестницы даже? – оторопел мальчик.
– Лестница шобы на крышу взбираться, дурачина! – рассмеялся трубочист, показывая миру кривые жёлтые зубы. – А вот туды лестницу сунуть только место занимать. Так что давай, лезай внутрь.
Ох и страшно Витьке стало. А ещё больно. Труба горячая была, да и локти, колени и ступни у мальчика ещё не огрубели, чтобы такое сносить. Он их разом до крови оцарапал и даже тихо всхлипнул. Как же это в такую страшную трубу заползти, а затем ещё щётками по ней шкрябать? Неужто никто не валится?
Вот только Семён Михалыч уже знал как с такими страхами новичков справляться. Стоило Витьке юркнуть в дымоход, как он пук соломы в камин бросил и поджёг его со словами.
– Давай-давай, шевели пятками, а не то вообще их тебе спицей проткну!
От ужаса Витька взвизгнул, но вынужденно пополз выше. Быстро-быстро. При этом из-за дыма он закашлялся, глаза у него вовсю заслезились.
«Мама, мамочка!» – тихо и жалобно зашептал себе под нос мальчонка, и слёзы его мгновенно перешли в рыдания. А затем он неудачно ноги поставил. С непривычки и от переживаний они тряслись, вот он и не смог толково упереться. Витёк прямо-таки камнем заскользил вниз и закричал от боли. Кожа сдиралась о шершавый кирпич.
***
Архшаг, будучи в своём естественном облике, придирчиво обошёл девушку по кругу трижды. А она стояла перед ним ни жива ни мертва и испуганно
