в вежливом жесте свои руки виконт, будто бы приглашая к столу, а на деле указывая на местные могилы.
Здесь было сыро и холодно. Над кладбищенской землёй царило полное безветрие под темнеющими крыльями окутавшей всё вокруг ночи. В дальних краях окружавших лесов серыми стаями уже начинал собираться седой туман, стелящийся к городским стенам, как смелеющие орды подступающих хищников.
Бальтазар присел и медленно постарался погрузить пальцы в чёрную землю. Она была твёрдой, промёрзлой. Однако, чем глубже он погружался, тем сильнее будто бы чувствовал пульсирующее тепло. Странные переливы чужеродной энергии царили здесь.
Вместо привычной серости тлена и некромантической фиолетово-чёрной ауры он ощущал подушечками пальцев малиновые глубинные переливы, где кроваво-красные тона сквозь привычную ему сиреневую пелену переходили в мертвенно-синий. Подобную энергию на кладбище он не встречал ещё никогда, но тем сильнее становился его интерес к происходящему.
На зов некроманта никто не явился, хотя он мысленно уже проносился по этим могильникам, ощущая останки каждого, кто захоронен здесь. Статные вельможи, бедные крестьяне, скошенные болезнью и голодом семьи, братские могилы после сражений и стычек, убитые зверьём, коих удалось найти в лесу, умершие своей смертью старики и отравившиеся чем-либо молодые люди. Перезахороненные утопленники, даже бывшие городские чародеи. Практически все слои общества. И никто из них не внял его приказам подниматься. Никто не повиновался его заклятью.
– Чудеса, да и только, – пробормотал Бальтазар, приподнимаясь и отряхивая пальцы.
– Это всё Роарборхи виноваты, – сетовал Себастьян. – Их челядь, их подручные и поверенные, их работники и слуги – всё это колеса одной большой мельницы, перемалывающей людские души, судьбы и кости.
– Они не идут, потому что их нельзя пробудить. Они не дремлют в недрах, а давным-давно под чьей-то властью. Лишь скрываются от дневного света, лежат там до заката и вот-вот готовы вырваться на волю. Но не ко мне, – заявил некромант. – Они никогда не спят, а только щёлкают зубами да ждут своего часа. Какого ж чёрта здесь происходит? – поглядел он на местного градоначальника.
– Слышишь? Скребутся, ползут под землёй. Под нами катакомбы, куда просто так не пробраться. Они стерегут свой горн, а вход охраняет лютая бестия. Идём к башне, здесь больше нечего делать, – махнул он рукой. – Быстрее добредём, застанем, как она появляется.
И они выдвинулись опять в сторону городского центра, где недалеко от особняка Гадияров располагалась старая каменная башня цилиндрической формы с обрушенным верхом и щелями в давней кладке своих серых стен. Кое-где виднелась паутина, ближе к верхушке находились вороньи гнёзда, а кругом такой бурьян и искореженные проклятьями деревья, что казалось, местные вообще обходят этот клочок земли стороной.
– Там в подвалах жила последняя наследница Роарборхов. Её заковали в цепи и заморили голодом. Но по ночам теперь
