ему разрешить задачу. Лермонтов проснулся, изложил разрешение на доске и под свежим впечатлением мелом и углем нарисовал портрет приснившегося ему человека на штукатурной стене его комнаты. На другой день отец мой пришел будить Лермонтова, увидел нарисованное, и Лермонтов рассказал ему, в чем дело. Лицо изображенное было настолько характерно, что отец хотел сохранить его и призвал мастера, который должен был сделать раму кругом нарисованного, а самое изображение покрыть стеклом, но мастер оказался настолько неумелым, что при первом приступе штукатурка развалилась вместе с рисунком. Отец был в отчаянии, но Лермонтов успокоил его, говоря: «Ничего, мне эта рожа так в голову врезалась, что я тебе намалюю ее на полотне», – что и исполнил. Отец говорил, что сходство вышло поразительное.
А. А. Лопухин – А. А. Бильдерлингу //
Русская старина. 1887. Т. 53. Февраль. С. 508—509
Итак, по шотландским преданиям, фамилия Лермонтов восходит, ни более ни менее, как к XI столетию, и связывается с трагическою историею Макбета, увековеченного гением Шекспира. Понятно после этого, что генеалогия от герцога Лермы не может иметь места, а вместе с тем решается и этимологическая сторона вопроса – о правописании этой фамилии, которая непременно должна бы писаться через «о» (официально же она должна писаться через «а», потому что так записаны Лермонтовы и в гербовике и почти во всех официальных документах). Переход «о» в «а» весьма легко объясняется московским аканьем, тем более, что имя Лермонта имело и имеет ударение на первом слоге.
В. В. Никольский. Предки М. Ю. Лермонтова //
Русская старина. 1873. Кн. 7. С. 557—558
В пограничном с Англиею краю Шотландии, вблизи монастырского города Мельроза, стоял в XIII веке замок Эрсильдон, где жил знаменитый в свое время и еще более прославившийся впоследствии рыцарь Лермонт. Славился он как ведун и прозорливец, смолоду находившийся в каких-то загадочных отношениях к царству фей и потом собиравший любопытных людей вокруг огромного старого дуба на холме Эрсильдон, где он прорицательствовал и между прочим предсказал шотландскому королю Альфреду III его неожиданную и случайную смерть. Вместе с тем эрсильдонский владелец был знаменит как поэт, и за ним осталось прозвище стихотворца, или, по-тогдашнему, рифмача – Thomas the Rhymer; конец его был загадочен: он пропал без вести, уйдя вслед за двумя белыми оленями, присланными за ним, как говорили, из царства фей. Через несколько веков одного из прямых потомков этого фантастического героя, певца и прорицателя, исчезнувшего в поэтическом царстве фей, судьба занесла в прозаическое царство московское. Около 1620 года «пришел с Литвы в город Белый из Шкотской земли выходец именитый человек Юрий Андреевич Лермонт и просился на службу великого государя, и в Москве крещен из кальвинской веры в благочестивую. И пожаловал его государь царь Михаил Федорович восемью деревнями и пустошами Галицкого уезда, Заболоцкой волости. И по указу великого государя договаривался с ним боярин князь И. Б. Черкасский, и приставлен он, Юрий, обучать рейтарскому строю новокрещенных немцев старого и нового выезда, равно и татар». От этого ротмистра Лермонта
