бедствие. А сантехник мне подробно репертуар детского хора описывает, кое-что даже спел…
Пришел Тамарин муж. Я бросилась в прихожую, прижала руки к груди, панически зашептала:
– Коля! Катастрофа! Бедствие! Цунами! Унитаз не работает, а сантехник на кухне песни поет!
– Почему ты его не выставишь? – разумно спрашивает Коля.
– Как я могу выгнать человека, которого угощаю? Кроме того, похоже, человеку некому душу излить, негуманно его прерывать.
– Гуманистка! – обозвал меня Коля. Заглянул в туалет, показал пальцем на унитазную конструкцию, спросил: – Какой козел бачок своротил?
– Тише! – прижала я палец к губам. – Он на кухне.
Коля распахнул дверь на кухню, осмотрел уютно устроившегося сантехника и грозно процедил:
– Подкрепился? Теперь двигай отсюда!
На обиженное сопротивление слесаря, мол, мы тут с Натальей хорошо беседуем, Коля отреагировал грубо:
– Выметайся! Мастер!
Провожая сантехника до двери, я корчила извинительные гримасы, чтобы компенсировать нанесенный моральный удар.
В случае с Василием Петровичем сестра вновь предложила услуги своего мужа Коли.
– Нет! – отказалась я. – У Василия Петровича маршальский жезл.
– Чего-чего? – удивилась Тамара.
– Штука, которой воду всему подъезду отключают. Обидим Василия Петровича, а завтра у нас смеситель полетит. Сантехников начальник станет в позу и жезл не даст. Томочка, ты, пожалуйста, не рассказывай ни моему мужу, ни своему, ни детям, что ко мне изредка каждый день сантехник ходит! Я сама справлюсь, без посторонней грубой мужской помощи, знаю, как действовать.
А действовать уже пришло время, потому что Василий Петрович решил покончить с церемониями, стал называть меня по имени, из Натальи Владимировны я превратилась просто в Наташу. Его же, соответственно, было предложено называть по-дружески Васей.
К очередному приходу Василия Петровича я готовилась по медицинскому справочнику для сельских фельдшеров. Начало визита было традиционным: звонок в дверь, тапочки, расческа, кофе, бутерброды. Забыла упомянуть о теме наших бесед с Василием Петровичем. Собственно, тема была одна – биография Василия Петровича (как и у первого сантехника – очевидно, профессиональная особенность). К моменту, когда я решила визиты прекратить, мы добрались до его службы в армии.
Уяснив, в чем заключается разница между боевой и политической подготовкой, я мягко подвела к сумме прожитых лет.
– Мне сорок исполнилось, – сообщил Василий Петрович.
– А мне – пятьдесят восемь, – с ходу прибавила я пятнадцать лет и смущенно потупилась (врать нехорошо).
Надо отдать должное Василию Петровичу: он оторопел, уставился на меня в полнейшей растерянности, из открытого рта вывалился кусочек недожеванной сырокопченой колбасы.
– Надо
