старшие братья. И прозрачные голубые глаза Джонаха отслеживали любую возможность, которая могла приблизить его к заветной цели. Принцу недавно исполнилось двадцать пять, он достиг зрелости, а главное, вызрели его амбиции.
Рихарта она еще не видела, а Джонах показался королеве опасным. Достаточно опасным, чтобы…
И все же, какие бы выводы ни напрашивались, их делать рано.
Чтобы как-то восстановить картину хотя бы последних дней, спросила:
– А что случилось со мной? Там, у священного источника.
В задумчивости она неосознанно теребила пальцами браслет на левом запястье. Браслет необычный. Эта вещь никак не сочеталась ни с той одеждой, что они носили, ни с украшениями или деталями интерьера. Вещь была странная, словно из другой эпохи. Словно не принадлежала этому миру.
Одри скользнула взглядом по браслету и сказала:
– Мы нашли вас голую в купели у водопада. Вы были без чувств. Удивительно, как вы не утонули, миледи.
Тут она замялась, как бы раздумывая, стоит ли продолжать.
– Что-то еще?
– Право не знаю, миледи… Но когда вы входили к источнику, этого браслета на вас не было. Я хорошо помню, потому что сама снимала с вас все.
Еще звоночек?!
Королева замерла в странном трепете, что-то мелькнуло в памяти на границе сознания. Мелькнуло и погасло. Ясно одно, нужно побывать там еще раз.
Но это позже, весь завтрашний день она собиралась провести в часовне.
Усталость сморила королеву, она заснула рано.
Снились холодные щупальца страха, что тянулись к ней из темноты, она видела себя в какой-то пещере, свет факелов, мелькнувшая за спиной тень… Но тяжелые, липкие сны, в которых ее заливало ужасом от ощущения чужого присутствия, от неведомой смертельной опасности за спиной, сменялись странными картинами, в которых присутствовал мужчина. Она не видела лица, но слышала голос. Голос требовал, давил, дрожал от ярости:
"Не успела похоронить одного мужа, уже клеишь следующего?!"
Голос сочился злобой, грозил, обещал:
"Я сделаю тебе так хорошо, что ты отца напрочь забудешь!"
Почему она не видела лица… Она силилась вспомнить его имя. А мужчина говорил снова и снова. Зло, издевательски, страстно:
"Твой отказ ничего не меняет, мои условия останутся прежними. Ты. Подо мной. Мирочка-а-а…"
"Мирочка… Убью! Мирочка…"
Голос звучал не так, как ей слышалось в часовне, но звал он ее.
"Мирочка!.."
Что же это такое, кто он? Почему завет ее, не отпускает? Надо вспомнить.
Вспомнить…
Королева спала крепко, но ее что-то мучило во сне. Одри долго бодрствовала у ее постели со своим извечным веретеном. За это пристрастие ее частенько уничижительно называли пряхой. Однако за этим занятием девушке лучше всего думалось. А подумать
