такой мир. Всех почему-то интересовало, был ли у них секс. Странные люди, кого это касалось? У них были тепло и нежность. А ей и не нужна была страсть, страсти было слишком много в неудачном первом замужестве, на всю жизнь в душе шрамы остались.
Но главным было совсем не это.
«Мирочка»
Его голос звучал в ушах, перекрывая глухой стук, с которым сыпались на гроб комья земли. Она сама бросила первую горсть.
«Мирочка…»
Слезы текли, не останавливаясь. Мира отошла чуть в сторону, не желая смотреть, как все исчезнет под землей. Она уже простилась, но если не видеть последнего мига, он навсегда останется в безвременье незавершенным.
– Мирослава, – услышала рядом с собой.
Перед ней стояли Альбина и ее мать, София Степановна.
– Я бы хотела пригласить вас к себе, – проговорила София Степановна. – Думаю, сейчас вам будет одиноко возвращаться в пустой дом?
– Спасибо. Со мной все в порядке. Альбина, вы что-то хотели сказать?
– Нам надо поговорить. Но, конечно, не здесь, – сделала та неопределенный жест, указывая на кладбище.
– Думаю, вы хотите говорить по поводу завещания? – Мира набрала в грудь воздуха.
– Вы правы. Но речь не только об этом.
– О чем здесь речь? – негромкий голос Вадима прозвучал неожиданно и слишком резко.
Женщины обернулись. Как получилось, что он подошел незаметно?
– Завтра в десять часов я бы хотела встретиться с вами у адвоката, – спокойно проговорила Мирослава, глядя ему в глаза.
– Хорошо, – не ей одной послышался металлический скрежет в его голосе.
Поворачиваясь к жене, коротко приказал сквозь зубы:
– Альбина, жди меня в машине.
Та как-то шумно выдохнула, но ушла незамедлительно. Вадим перевел стальной взгляд на тещу:
– Вас проводить, София Степановна?
Однако смутить эту даму было непросто.
– Нет, спасибо, Вадик, – женщина вскинула бровь. – Мы с Мирославой еще немного побеседуем, если ты не против.
– Разумеется.
Мужчина кивнул, сверкнув глазами на вдову, резко развернулся и ушел. София Степановна нахмурилась, глядя зятю вслед. Проговорила:
– Мирослава, вы не обижайтесь на Вадика. Он так тяжело переживает смерть отца. Сами понимаете, мужчины, они же все в себе. Никаких слабостей, прячут эмоции, а потом вот…
Много чего могла бы сказать Мирослава в ответ, однако предпочла промолчать. Ей было неприятно и тоскливо, и вовсе не хотелось дольше тут оставаться. Но только она хотела попрощаться и уйти, как женщина заговорила снова.
– Давайте немного пройдемся, не возражаете, если я провожу вас до машины? – и, не дожидаясь ответа, доверительно взяла ее под локоть.
Вырываться было глупо. София Степановна продолжала говорить, приноравливаясь к ее шагу:
– Вы
