у него на Ритку! И здорово, между прочим!
– Было… На медсестру процедурную, в хирургии.
– И ты с ней…
– Нет, что вы, батюшка! Как можно! Только целовалися мы.
– А потом?
– А потом – всё! Ни разу, я ж говорю.
О. Александр задумался.
– Кто такая?
– Рита… Маргарита Пантюхина.
– Опиши мне её!
– Ну, такая… Росту высокого, худая, сутулая. Сисек нет. Чернявая, прыщи на щеках и на лбу… на подбородке тоже. Не красавица. Нос длинный, губы тонкие, зубы кривые. Во, ещё кожа бледная, как поганка!
О. Александр погрузился в транс и принялся медитировать, вызывая в сознании образ Маргариты. Для Василия это выглядело так: застыл человек, как камень, с открытыми, не моргающими глазами, даже, вроде, и дышать перестал. Стало страшновато. О. Александр очнулся минут через пять.
– Что она тебе говорила? Вспомни, это важно!
Василий напрягся.
– Вот так, значит, сказала: ой, какой ты мущина замечательный! Вот бы ты только со мной был всегда! Хочу! И тут жена вошла…
О. Александр встал и провёл ладонями вокруг головы Василия, а потом и вдоль тела. Затем достал из ящика стола хитрым образом закрученную спиралью толстую медную проволоку на ручке и навёл сей агрегат на пациента. Приблизил, не шевеля рукой. В полуметре от груди проволока отклонилась. Сама! Направленная на пупок тоже отклонилась, но ближе. А, вот, в районе паха не отклонилась! Василий смотрел во все глаза, чувствуя недоброе.
– Плохо дело, батюшка? – спросил он упавшим голосом.
О. Александр вздохнул и убрал проволоку обратно в стол.
– Подвергся ты внушению, милый юноша.
– Не понял! – напрягся Василий, – Какое ещё внушение? И кто меня внушал?
– Как тебе объяснить попроще… Сглаз на тебе. Понятно?
– Порча, что ли? – с замиранием сердца прошептал Василий, леденея от ужаса.
– Нет, порча – это когда безусловный вред имеется в виду. А это – сглаз. То-есть, эрекция у тебя будет только на, г-м, Маргариту. И она тебя от этого освободить сможет, если захочет. Ну, или ещё кто-нибудь, но посильнее меня.
– Так, значит, ведьма она, Ритка? – удручённо сгорбился Василий.
О. Александр отрицательно качнул головой:
– Я бы выразился иначе: экстрасенс.
Василий заплакал. Как с женой-то теперь жить, вот вопрос!
Вечером, обнимая Свету, представил, что это Ритка. Шевельнулся! Но, едва-едва.
«Значит, придётся в Любеничи ехать, договариваться с ней, ведьмой прыщавой…»
Через неделю в Любеничах состоялся суд над Арчибальдом. На него поехали на трёх мотоциклах товарищ Прилукин, Света с матерью, Мальковы (все четверо), а также товарищ Кремень и товарищ Крупский на винсовхозовской Волге.
В маленьком зале суда было душно и накурено. Все приехавшие нервничали,
