к нему. Бритую макушку окружали светлые пряди, по которым Эдгар узнал приора Ульфрика.
– Уйди отсюда, глупый мальчишка! – возмущенно велел настоятель.
Эдгар не стал вдаваться в объяснения.
– Нужно ударить в колокол! – выпалил он в отчаянии. – Почему он не звонит?
Служба прервалась, теперь уже все монахи смотрели на него. Подошел второй из братии, кухонный работник Мервинн, более молодой и не такой напыщенный, как Ульфрик.
– Что стряслось, Эдгар? – спросил он.
– Викинги здесь! – Эдгар вновь схватился за веревку. Раньше он ни разу не пробовал ударить в церковный колокол, и вес махины неприятно его удивил.
– О нет! – простонал Ульфрик. Выражение лица приора сменилось с недовольного на перепуганное. – Боже Всемогущий, спаси и помилуй нас!
– Ты уверен, Эдгар? – уточнил Мервинн.
– Я видел их с берега!
Мервинн подбежал к двери и выглянул наружу. Когда он обернулся, стало видно, что от лица отхлынула кровь.
– Мальчик прав, – проговорил он.
– Бегите! – завопил Ульфрик. – Немедленно!
– Стойте! – возразил Мервинн. – Эдгар, продолжай дергать за веревку. Чтобы колокол зазвонил, понадобится несколько рывков. Давай, у тебя получится. Братья, они скоро будут здесь. Позаботьтесь об имуществе, берите реликварии с останками святых, затем драгоценные украшения и книги. И бегите в лес.
Эдгар буквально повис на веревке, поджимая ноги, и мгновение спустя над монастырем раскатился звон огромного колокола.
Ульфрик схватил серебряный крест и бросился прочь, остальные монахи вели себя по-разному: одни спокойно собирали церковные драгоценности, другие метались из угла в угол и заламывали руки.
Колокол пришел в движение, звон гремел снова и снова, а Эдгар отчаянно дергал за веревку, вкладывая в каждый рывок вес своего тела. Он хотел, чтобы горожане сразу догадались – это не просто какая-то прихоть сонных монахов, а тревожный набат, сулящий беду всему городу.
Вскоре ему подумалось, что сделано, пожалуй, достаточно. Он бросил веревку и выбежал из церкви.
В ноздри ударил едкий запах горящей соломы: свежий юго-западный ветер жадно раздувал пламя, перетекавшее с крыши на крышу. Утро постепенно вступало в свои права, и было видно, как люди выбегают из домов с младенцами на руках, как волокут за собой детей и тащат все, что было им дорого, – инструменты, домашнюю птицу, кожаные мешки с монетами. Самые резвые уже мчались по полю в сторону леса. Быть может, подумалось Эдгару, кто-то спасется благодаря колоколу.
Сам он устремился в обратную сторону, оббегая друзей и соседей, прямиком к дому Сунни. На его глазах местный пекарь, рано встававший к печи, выскочил на улицу с мешком муки за спиной. В таверне «Моряки» по-прежнему было тихо, застрявших в ней на ночь пьянчуг не разбудил даже набат. Золотых дел мастер Уин успел взобраться
