наших курсах. Другое – пережить на себе. Зорге был с этим не знаком. И мы старались как-то обогатить Рамзая нашими необходимыми ему знаниями.
– В чем же конкретно эти, как вы их называете, заскоки проявлялись?
– Он, к примеру, гонял по Токио только на мотоцикле, купленном у Макса Клаузена, для которого продажа немецкой техники служила и отличным прикрытием, и источником дохода. Когда Макс, как и в Китае, только начинал в Токио свое дело, его первым покупателем стал Зорге. А за этим популярным в иностранной колонии человеком потянулись и другие иностранцы, не только немцы. Но в Токио в 1930-х годах движение было интенсивнейшее. Можете себе представить, чтобы серьезный резидент с мощнейшей агентурной сетью – и на мотоцикле?! Я сам – старый мотоциклист и знаю, что ни в коем случае этого делать нельзя. На машине – совсем другое дело, тем более если руль держишь уверенно. И вот Рамзай попадает в аварию.
– В одной из многочисленных книг о Зорге я вычитал, будто в тот самый раз он был здорово навеселе.
– Зорге – без сознания, с ним – секретные материалы. Да он тогда чуть не загремел в полицию с этими документами.
– И еще я читал, что Зорге ухитрился каким-то невероятным образом вызвать помощника, неимоверным усилием воли оставался в сознании с проломленным черепом, сломанной челюстью и, только передав документы вызванному им Максу Клаузену, тут же вырубился.
– Подтверждено достоверно. Но был он в таком состоянии, что секретные документы, он как раз и ездил за ними к Одзаки, сам передать был уже не в силах. Только глазами показал Максу на карман, и тот, отлично его понимавший, ухитрился незаметно добраться до бумаг и их забрать. Клаузен был чрезвычайно удачлив. Мы, естественно, мотоцикл после этого строжайше запретили.
Или передает Рамзай в Москву по радио длиннющие телеграммы. Они больше характера журналистского, а не разведывательного. Конечно, интереснейшие, их бы в газету, а лучше даже по размеру в журнал. Но мы же имели здесь все японские газеты, в Москве у нас японисты сидели. Всю токийскую печать анализировали и все прекрасно понимали. Опасно было столько передавать: Зорге же знал, что в Токио есть пеленгаторы, последнее слово радиотехники, которые стараются уловить переговоры в эфире. А надо было перемещаться с этой его радиостанцией. В Японии, особенно в Токио, это очень сложно. И на машине тоже. Кругом японцы, европейское лицо сразу заметно. Может, на лодке? Но тут возникают осложнения.
А возьмите наружку. Как от нее отрываться и надо ли отрываться вообще? У меня здесь большой опыт, на себе испытал, как они ведут наблюдение. Тут Зорге нам сообщает: я с ними, с этими ребятами из наружки, дружу. И вроде они настолько сошлись друг с другом, что им можно и деньги дать, то бишь, взятку, чтобы слишком уж не надоедали. Но эта игра – рисковая. Опасно! К счастью, и здесь пронесло.
Спасибо Борису Игнатьевичу. Но о тотальной слежке позволю себе сказать особо. Наружка в Японии отличается от любых аналогичных служб других стран.
