развязка могла бы наступить и быстрее, если бы японцы смогли точнее оценить все имеющиеся в их руках данные. С трудом представляли, будто угроза может исходить от разведки дружественной Германии… Ведь японцы в принципе союзники фюрера. С СССР Япония воевать в данный момент не намерена. Значит, остаются США, граждане которых и вызывали главные подозрения у Токио.
Японцами не исключалось и участие английской разведки. Не случайно прямо в Токио летом 1940 года бесследно пропал британский журналист из Рейтера Джеймс Кокс. По слухам, японцы сочли его резидентом английской разведки. А потом короткой строчкой в местной прессе промелькнуло, что подозревавшийся в шпионаже Кокс выбросился с третьего этажа.
Многочисленные промахи и просчеты японцев тоже позволили продержаться группе «Рамзая» дольше отпущенного.
Все-таки почему не был произведен обмен Зорге на нескольких генералов? Ведь японцы предлагали. И это – не миф. После войны подтвердил неоспоримый факт возможного обмена один из содержавшихся в Москве крупных немецких разведчиков. Он прямо показал, что были в Токио не прочь обменять Зорге на нескольких своих офицеров, захваченных уже воевавшими с Японией американцами. Две стороны проявили заинтересованность в обмене.
Но Иосиф Виссарионович на это не пошел. Сталин, и не только он, считал Зорге двойником, работавшим и на нас, и на Германию. Некоторые близкие к «отцу народов» руководители разведки подозревали Зорге в сотрудничестве с немцами.
Однажды Сталин сообщил Георгию Жукову, в ту пору начальнику Генерального штаба Красной армии, что «один человек передает нам очень важные сведения о замыслах гитлеровского правительства. Однако на этот счет у нас имеются некоторые сомнения. Мы им не доверяем, потому что, по нашим данным, он двойник». Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях» полагает, что Иосиф Виссарионович «вероятно, имел в виду Рихарда Зорге, о котором я узнал только после войны». Может, Сталин и хотел бы поверить Рамзаю. Но в таком случае разрушалась вся его стратегическая концепция, основанная на укрощении им, Сталиным, Гитлера. И тонко чувствующий, куда ветер дует, начальник военной разведки генерал-лейтенант Голиков пишет на полях радиограммы Зорге о возможной дате начала войны во второй половине июня 1941-го и о переброшенных на наши границы немецких дивизиях: «В перечень сомнительных и дезинформирующих сообщений Рамзая».
Макс Клаузен потом рассказывал, что «мы получили странную радиограмму. В ней говорилось, что возможность нападения представляется Центру невероятной. Рихард был вне себя. И воскликнул: “Это уж слишком!”».
И тут же обращусь к воспоминаниям Вальтера Шелленберга. Руководитель немецкой внешней разведки называет Зорге «токийским агентом Главного управления имперской безопасности», а его сведения передаваемой фашистам «первоклассной информацией». Как ни покажется невероятным, но и это – чистая правда.
