вновь к нему подступает.
– У меня, милый, борщ вкусненький приготовлен. Может, борщецом закусишь?
Муж отрицательно мотает головой. Он вновь наливает и также махом опрокидывает.
– Я тебе, любимый, котлеточки пожарила. Может…
– Спятила!? Я не жрать сюда пришел.
Снова наливает и снова опрокидывает.
– Возьми вот булочку… румяненькая, с пылу, с жару.
– Ладно, давай.
Он откусывает и тут же валится под стол. Долго там возится. Потом с трудом встает на четвереньки и возмущенно рычит:
– Ты что мне за булочку подсунула, а? С первого же прикуса – с ног валит
* * *
Андропов5, лежа в роскошном гробу, вспомнил, что обещал позвонить Брежневу. Звонит по сотовому.
– Да… Товарищ Брежнев слушает…
– Ленька, – кричит Андропов, – куда ты завел страну?! Всё же пропито!
– Товарищ Юрий… Минутку… Это – не телефонный разговор.
* * *
В райкоме КПСС идет заседание бюро. У плотно прикрытых дверей стоят и волнуются трое – Михаил, Ефим и Семен: их сегодня принимают в партию.
Первым проскальзывает в заветный кабинет Михаил. Через пару минут он возвращается- лицо так и сияет.
– Ну и что? – в голос любопытствуют Ефим и Семен.
– Все отлично! Приняли!
– А что спрашивали? – продолжают удовлетворять свое любопытство те, двое.
– Да, разное.
– Например! Например!
– Спросили, кто был мой отец… До революции.
– А ты что?
– Правду сказал. Сказал, что мой отец владел заводом. Ну, не таким огромным заводом, как «Уралмаш», а маленьким-маленьким заводиком. Меня похвалили за правдивый ответ и приняли единогласно.
Тут и Ефима, второго, пригласили за заветные двери. Вернулся тоже быстро. К нему с расспросами, что да как? Ефим охотно делится:
– Когда спросили, каково же мое социальное происхождение, то я сказал, что мой отец древолюции владел магазином; не таким огромным, как центральный универмаг, а маленькой-маленькой лавчонкой.
– Ну и что?
– Приняли! Единогласно!
– Да, – тяжко вздохнул третий, Семен, значит, – самое лучшее – говорить правду, – и скрылся за дубовой дверью.
Долго не выходил Семен. Михаил и Ефим изволновались. Появился наконец-таки Семен.
– Меня тоже единогласно, – грустно сказал он, – не приняли.
– Но почему же, почему?!
– Не знаю. Я сказал им сущую правду. Как и вы, но… Спросили: кем был мой отец до революции?
– Что ответил?
– Правду и только правду, однако… Я ответил: мой отец владел в Екатеринбурге бардаком. Ну, не таким большим бардаком, какой сейчас в Советском Союзе, а маленьким-маленьким бардачком… И что им не понравилось – ума не приложу.
*
Долгое время был председателем КГБ СССР, а на досуге пописывал стишки.
