она, обратная сторона всё той же, медали с разницей ритмов, несоответствием возраста, элементарных, жизненных интересов. Ей не хотелось думать о нём, тем более вспоминать но, мысли, возвращались к сюжету; Вот Новый год, вечер у «Чистых прудов».
Весёлые лица, Москва светится сотнями огоньков, повсюду развешены иллюминации, украсившие проспекты, столичные парки, и у метро, высокие ели в гирляндах. В предпраздничной суете жизнь бьёт ключом, толпы людей, спешат в рестораны, что светятся роскошью, сверкая многоцветьем огней, искрится, мигает искусственная люминесценции, отражаясь энергичными пятнами цвета на белых полотнах снегов.
Запорошило снегом дорожку, ведущую к небольшому кафе. Неподалёку но, в стороне от метро, цветные фонарики, мягко мерцая огнями, в зазывающем свете маня. Вот, она гуляет по заснеженным переулкам, белые мухи застилают глаза, со временем просит Сысоева – сделать несколько снимков, но они выходят все, смазанными, ничего удивительного, если руки его постоянно трясутся, «о каких тут кадрах на память можно вести речь, когда этого кадра вряд ли, забудешь…».
Немудрено, что его тянет обратно, ему не терпится, скорее за стол, как для ребёнка праздник, не праздник, если не дали конфетку, так и для него, без рюмки спиртного вечер потерян, но…, боже мой, как надоело такое общение! Отвращение со временем нарастало, продолжая расти, до огромного кома, перекрывая отверстие в горле, которое не уменьшить ни глотками вина да, хоть и шампанским. Вместе с тем, дышать становилось труднее, как если в горле, перекрыть кислород, порой ей казалось, «что вот, вот, от всего этого она, того и гляди задохнётся».
В благодарение бога, ограниченной в средствах, не всё в столице доступно за деньги, субботние вечера в ЦДЛ составляли одно из тех исключений, что были отдушиной, глотком свежего воздуха. «Кем был этот гений, открывший возможность выхода в эту среду, как оказалось, человеком достаточно молодым, создателем сайта прозы . Быть гениальным, это не значит являться премудрым научным сотрудником, протирающим очередные штаны в кабинетах ну, да…, его командировки, пусть хоть иногда, вылетает подальше, проветрить свою замшелость, его деградирующие мозги, аминь».
– Володя, а ты, как я погляжу – двуличный? Задавши вопрос Владимиру во время, так называемого, кухонного банкета, приподнялась со стула, – зачем тебе этот хвост, говоря обо мне? – и вырвав из его рук свою руку, взметнула бровью, продолжая в упор смотреть него, затем ещё напустилась:
– А на поверку…, ты, предпочёл каблук своей дочери мне, а то, что я живой человек, до тебя не доходит? Да, что с таким говорить, понятно…, фактически ты и есть, заурядный притворщик!
Непринуждённо попивая коньяк, облокотившись рукой о стол, подперев голову, он был абсолютно спокоен, сидя молчал, всего лишь, похлопывая глазами. Быть может, затаив свои мысли в пространстве его головы, этого «чёрного ящика». И как подумалось ей: «Глядит на меня, как на «безмозглую» куклу, подобно тому, как ведут себя дети, рассматривая
