Гудбранда и Рагнара. И не раз все сидевшие за костром смеялись над тем, что он говорил, рассказывая о ком-то. И когда он закончил, Гудбранд указал на него самого и сказал:
– А вот это Кетиль Болтливый, мой сын. И каждый раз, когда я его слышу, я молю Одина, чтобы он превратил болтовню моего сына в ветер, который бы наполнял наши паруса. И тогда у меня был бы самый быстроходный корабль в наших краях. И я смог бы добраться до Исландии за один день, а до…
– А за два дня с такой скоростью ты проплыл бы весь океан и свалился бы уже с ветвей Мирового дерева, Иггдрасиля, и попал бы в Хель, мир мертвых, – продолжил Кетиль, и все опять рассмеялись.
– А теперь твой черед рассказать о себе, – спросил Заяц. – Кто ты, из какого рода и как попал к нам? Мы недолго были на берегу в твоих краях и не знаем всех подробностей. Слышали лишь о тайном поединке. Однако ты не выглядишь, как бывалый поединщик.
На это Хельги ответил висой:
Торбранда сын на север стремится,
К Эйрику ярлу в дружину боец,
Кровь на мече не дает возвратиться,
За сына до смерти мстить будет отец.
И Заяц сказал, что он не уверен насчет бойца – это покажет только битва, а еще одним скальдом в палатах Эйрика будет больше. И все с ним согласились в том, что виса недурна, хотя, конечно, уступает тому, что можно услышать при дворе ярла Хакона от одного из его шести скальдов.
Потом Хельги коротко рассказал, что с ним случилось, не упомянув о том, что только по случаю остался в живых. А Гудбранд, который, верно, знал всю правду, промолчал.
Тут в разговор вступил Рагнар Лысый:
– Если то, что ты нам сказал, – правда, то завтра тебе лучше не сходить на берег, потому что последнюю остановку в Согне мы сделаем в Хиллестаде.
К полудню следующего дня корабль Гудбранда Белого уже подходил к Хиллестаду – усадьбе на полуострове, что отделял фьорд от открытого моря. И Хельги просил Гудбранда узнать, есть ли в усадьбе Туранд, но тот ответил, что, пока Хельги вместе со всеми в походе за данью, о личной вражде ему стоит забыть. Однако скоро случилось так, что и Гудбранду, и всем остальным на корабле пришлось забыть о самой дани.
Едва подошли они к берегу, Гудбранд, Асгрим Сакс и еще один молодой воин по имени Калле высадились на берег. И сильно удивились они, когда ворота усадьбы остались закрытыми и их никто не встретил. Тогда подошли они к самой усадьбе, но ворота по-прежнему не открывались, и навстречу никто не вышел.
Они постучали раз и другой, и Асгрим уже стал довольно громко ворчать, что в наказание за такое негостеприимство стоило бы кинуть на крышу дома пару факелов. Тогда над воротами показались голова и плечи женщины, и Гудбранд узнал жену Харальда Кабана.
– Вам бы, разбойникам ярла Хакона, только пограбить да пожечь, да снасиловать кого, – сказала она. – И странно слышать о гостеприимстве от того, кто готов сжечь твой двор.
– Где твой муж, Тора дочь Сигурда? – спокойно
