ужо угомонится. К меня там девка молодая без пригляда, не случилось бы чего. Орки-то не всё ещё в степь ушли, да и наёмников полно везде»…
Тут сноровистая деревянная лошадь, изукрашенная причудливым растительным орнаментом, резко затормозила и точно на дыбы встала. С пронзительным визгом толстуха шлёпнулась в огромную лужу, до краёв полную жирной грязью. Рядом возмущённо хрюкнул матёрый хряк: ему совсем не понравилась шумная товарка.
В это время мимо проезжала весьма замызганная и бедная орочья кибитка. Она принадлежала сыну весьма бедного и захудалого рода, столь незначительного, что ни одна орчанка не пожелал выйти за него замуж или прийти в гарем, при дележе пленниц ему тоже ничего не доставалось, так и мыкался он в гордом одиночестве, перебиваясь мелкими кражами. Звали молодого воина Вувык.
– О, гляди-ка, бабёнка! Вроде не старая и не страшная, – схватив до полусмерти перепуганную служанку за шиворот, он зашвырнул её внутрь кибитки и стеганул волов, которые меланхолично жевали какую-то подобранную тут же на улице гадость.
На несчастье Вайры, в переулке никого не было, потому для горожан так и осталось неразрешимой загадкой, куда как сквозь землю провалилась вздорная служанка старого аптекаря. Посудачили, погадали, да и забыли. Других проблем было полно даже после того, как орочья орда, преследуемая грозной Царь Бабой, укатила прочь.
Когда табуретка, вернувшись без своей наездницы, подскакала к девушке и, точно большая собака или лошадь, легонечко ткнулась той в колени, Арена расправлялась с вишнёвым мороженым, вкус которого уже начала забывать. С той поры, как в доме отца появилась эта их дальняя родственница, её жизнь превратилась в нескончаемую пытку. Потом странная жизнь покинула, казалось бы, обычный предмет обстановки кафешки, а дочь аптекаря отправилась восвояси в гордом одиночестве.
Крисиг шутливо раскланялась под тихие аплодисменты знатно повеселившихся подружек и важно пробубнила, проглотив последнюю ложку вишнёвого мороженого, которое она заказала сразу же, как расправилась с персиковым с мёдом лакомством:
– Быть феей – значит, не знать что такое скука! И я не хочу быть никем
другим, честно!
– Девочки, нам пора возвращаться, Онэриль нас всех накажет, если мы не успеем к вечерней проверке, – озабоченно промямлила Утар, чуть не давясь миндальным пирожным.
– Эх, и правда уже пора домой, – тяжело вздохнула Милисандра, – но завтра мы сюда ещё зайдём. Больно уж вкусные тут подают миндальные пирожные. Закажу-ка ещё конвертик с собой, перёд сном можно и ещё посидеть за чашкой травяного взвара.
– Обжора! – Закатила глаза Утар, но Мили никогда её не слушала, когда дело касалась сладкого и вкусного, – Тувин почему-то носа из Академии не кажет, но мне никак не удаётся вытянуть причину такого странного поведения.
– Утар,
