красивая!
Он улыбается мне, вздыхает и шагает мимо меня в открытую дверь троллейбуса. Я даже не заметила, как он подъехал. Двери закрываются, троллейбус уносит в неизвестность сказку, мой троллейбус, мою сказку. А я стою и улыбаюсь, сердце щемит странная боль, такая сладкая, такая острая, такая желанная. Продавщица в киоске прикладывает платочек к глазам, тоже плачет. Почему тоже? Господи, да ведь и у меня глаза на мокром месте, а я даже платочек достать не могу.
Не могу и не хочу, пусть текут, пусть все видят – у меня сегодня счастливое утро, мне подарили счастье, мне подарили букет цветов, просто так, за красивые глаза! Я хочу жить, мир прекрасен, я буду верить в сказки, потому что они сбываются!
Ни слова о любви…
Мне кажется, что я его… нет, нельзя, нельзя произносить это слово. Оно как омут – затягивает, заставляет забыть о жизни и собственных чувствах. Стоит его произнести и начинаешь видеть мир в других красках – розовых или черных в зависимости от его улыбки.
Он опять не улыбнулся мне при встрече, прошел мимо, слегка кивнув, словно не он говорил мне о… Вот опять, это слово как настырная кошка пытается пролезть в малейшую брешь моей шаткой защиты. Впрочем, защитой это можно назвать весьма условно – ветхое ограждение из жалких оговорок и намеков.
Он был занят… у него проблема с контрактом… ему нельзя проявлять чувства на людях… все равно он меня… дура! Ему совершенно нет до тебя дела. Вспомни, расшевели болото памяти, нащупай в топкой глубине всепрощения тот единственный день, когда он жарко шептал тебе на ухо страстные слова признания. Его руки блуждали по твоему телу и ты разрешала им то, что никогда не разрешила бы случайному человеку.
Хотя… всего за час до этого он был именно тем самым случайным человеком. Вы совершенно неожиданно оказались рядом за столиком на корпоративной вечеринке, он удивленно посмотрел на тебя и похвалил твои духи. Ты растаяла – надо же, он точно угадал марку духов и они, как это ни странно, оказались его любимыми духами.
Он был сильно навеселе, шел четвертый час праздника, никто ни в чем себе не отказывал – как никак десятилетие фирмы. В такие моменты стираются грани между высшими и низшими, всеми овладевает чувство радости и … Опять, стоит немного расслабиться и оно тотчас прыгает в прореху.
Задай себе один маленький, но очень противный вопрос – если бы он тогда был трезв, услышала бы ты его признания, польстился бы он на твое не самое фигуристое тело? И напоследок, заколачивая гвозди в крышку гроба твоих надежд, маленький, крошечный вопросик – он вообще помнит о твоем существовании и своих словах?
Звонок. Телефон. Кому-то звонят. Ой, это же мой телефон.
– Алло? Да, это я. Хорошо, я подготовлю отчет. Спасибо!
Это он, он говорил так ласково и нежно, словно весь день думал обо мне, он назвал меня умницей, и я слышала, как он тихонько чмокнул трубочку, словно хотел передать мне нежный поцелуй.
