не ручаюсь за нее, – продолжила Меггери. – И за остальных тоже. Я просто говорю, что ей нужны все мы, а не только голые ребра этого корабля. Корабль без команды ей вообще ни к чему, а на «Мстительнице» народу едва хватает, чтобы справляться с одним парусником, что уж говорить про два. – Она помолчала, всматриваясь в лица своих товарищей, а по лицу Фуры лишь скользнула взглядом. – Я многое о ней узнала благодаря Эддралдеру, костоправу. Он и его дочь были добры ко мне. Если они не врут, их занесло на «Мстительницу» случайно.
– Про дока одно скажу, – подал голос Ласлинг. – Мазь, которую он нам оставил, и впрямь хороша – культи уже не так болят.
– Не знала, что твою преданность настолько легко купить, – съязвила Коссел.
– Вовсе нет. Не знаю, что он за человек, но врач неплохой, это уж точно.
– Этого недостаточно, чтобы присоединиться к ним, – сказал Коссел. Затем обратился к Рутеру: – А ну, пискни что-нибудь. Ты тоже должен сказать пару слов.
Кудрявый парнишка, самый младший в команде, посмотрел на капитана:
– Могу я говорить откровенно, сэр?
Верранвелл хрипло выдохнул, прежде чем ответить, и казалось, теперь слова даются ему еще труднее.
– Парень, я доверял тебе наши оперативные секреты, так что самое меньшее, что могу сделать сейчас, это выслушать твое мнение.
Рутер сглотнул, прежде чем продолжить. Его глаза блестели.
– Я ждал смерти дважды. Один раз, когда они на нас напали, и еще раз, когда начался обстрел. Я струсил, сэр, здорово струсил. Даже наш старый череп со всеми его причудами никогда меня так не пугал.
Ласлинг медленно кивнул:
– В этом нет ничего постыдного.
– Но вот в чем дело, – продолжил Рутер, не отрывая взгляда от капитана, которого, как теперь поняла Фура, он любил как отца. – Она ограбила нас, забрала то, в чем нуждалась, но сделала это честно и потом хорошо обошлась с Меггери. Это вовсе не значит, что она и ее команда поступили правильно. Но уж лучше так, чем когда в тебя стреляют без всякой причины, потому что ты оказался досадной помехой и подходящей мишенью для гаусс-пушек. Я могу ненавидеть ее, – кивнул он на Фуру, – но это лишь десятая часть того, что я чувствую к этим мерзавцам, ведь они даже не попытались вникнуть в ситуацию, не говоря уже об извинениях.
– И с вами, и с нами поступили несправедливо, – сказала Фура. – Вы пострадали больше всех, капитан Верранвелл, и я признаю свою долю вины. Думаю, вы тоже слышали ту трещальную передачу, – похоже, говорил командующий эскадрой.
– Ты о юном джентльмене, у которого есть идеи, не подобающие его положению?
– Я бы не стала называть его джентльменом.
– И я не стану. – У Верранвелла слабо блеснули глаза, как будто наконец у него и Фуры нашлось нечто общее, основа, на которой в других обстоятельствах могла бы зародиться дружба. – Однако он далеко не бездарен, раз добился такого поста.
– Как бы ни был талантлив этот тип, для меня он все равно что тряпка, которой вытирают обувь.
