всегда на исторических скрижалях.
— Да, я вас очень хорошо понимаю. Помнится, на скачках в Царском Селе в честь тезоименитства Его Величества я обошел на целых полкорпуса поручика Голицына, и хотя моя кобыла была явно впереди голицынского мерина, но именно ему и приписали победу в том заезде.
Это случилось потому, что на финише он первым прокричал свою фамилию флигель-адъютанту Оболенскому, тот внес ее в свой кондуит, потом передал бумагу по инстанциям и — пошло-поехало. Доказывай потом, что ты не верблюд…
Вручили наглецу еще огромный букет золотых орхидей и памятную бархатную ленту стипль-чеза. Правда, на следующий день я пристрелил прохвоста на дуэли, но на душе до сих пор сохранился неприятный осадок.
С корнетом Оболенским я разобрался уже позже, в Туркестане, и совсем по другому поводу. Болтуны и крикуны всегда все портят…
— Я рад, барон, что наши взгляды на мир столь близки… Очень хороший виски, особенно послевкусие… «Индо-слеза», вы говорите?.. Так вот, о кентаврах: эти существа не смогли смириться с законами установившейся гармонии, подняли бунт и — вот результат! — вымерли все до одного.
Вы когда-нибудь встречали на своем жизненном пути хоть одного кентавра: хоть морского, хоть сухопутного?
— Не доводилось.
— И уже не доведется, уверяю вас. После событий, о которых я рассказал, что-то изменилось в этом мире. Закончился Золотой век — век спокойствия и равновесия. Ведь каждый атлант ощущал себя не песчинкой на ветру, а звеном в цепи истории могучей цивилизации.
Он чувствовал себя одновременно и рыбой, и птицей, и зверем.
По глубине мыслей и чувств атланты любого уровня могли жить и на земле, и в небесах, и на море. Их мечты взлетали выше перистых облаков и погружались ниже любого термоклина…
Все были абсолютно равноправны друг перед другом и перед вечностью…
После того бунта кентавров все карты здравого смысла настолько перемешались с дешевыми картонными подделками, что процесс разложения быстро прошел точку невозврата…
— Что вы имеете в виду? Ваши соотечественники перестали платить карточные долги или стали уклонятся от честных дуэлей?
— И это тоже, конечно, но то, о чем вы говорите, стало уже лишь следствием главного перелома. Дело в том, что видимая оболочка явления в старые времена не имела никакого значения — важна была только глубокая внутренняя сущность. Теперь же, после той катастрофы, все изменилось с точностью до наоборот.
Каждый атлант вынужден был принять для себя важное решение: или полностью перейти на сушу, или окончательно скрыться в водных глубинах.
Те, кто вышел на сушу, уподобились кентаврам — тем самым, с которыми еще недавно сражались.
— Они что, сознательно нарушили присягу?
— Нет, скорее бессознательно. Видите ли, прозрачность атмосферного воздуха в десятки раз выше, чем
