написать искусствоведческую диссертацию, те же миниатюрные машины, казавшиеся ей мультяшными после тотального преимущества грузовиков и огромных автомобилей в ее городе.
Запах кофе, темного шоколада, корицы и жареного миндаля усилился. Она очнулась от лицезрения мира за окном и увидела перед собой дымящийся капучино, миндальное пирожное, обсыпанное корицей, и кусочек темного шоколада. Она огляделась по сторонам, но никого не увидела. Пожала плечами, улыбнулась и поднесла чашечку к губам. В этот момент заиграла музыка. Душевная, милая, добродушная как в старых фильмах о любви. Она таяла над дымящимся кофе, как сосулька. “Господи, как же хорошо! Что это, как не сон? А вкуснятинки какие… и все, что я люблю… эта пироженка… Как же я люблю миндальное пирожное да еще обсыпанное моей любимой корррррицей! А кофе! – она сделала глоточек. – Это невероятно. Так хорошо, как не бывает… А шоколад… кто бы это ни заказал, откуда они знают, что это именно то, что я люблю? Странно… и так хорошо…”
Музыка лилась, наполняя клеточки ее мозга счастьем. “Наверное, счастье – это момент, короткий или длинный, но именно момент в данности. Оно подобно бабочке: села на цветок или травинку – и любуйся ею, пока не улетит. Вот это и есть моя бабочка – эта музыка, вкусности, окно с видом на прекрасный город.” Она стала плавно раскачивать телом из стороны в сторону в такт музыке, и в следующее мгновенье кто-то легко потянул ее за локоть, она встала со стула и начала танцевать, спрятавшись в объятиях невидимого партнера. Она чувствовала его теплые руки на своей спине. Его запах, тот ночной запах был снова так близко. Она слилась с ним, как летнее поле с туманом.
Потом она оказалась на пересечении трех улиц, встретившихся у ажурного фонтана. Не успела ахнуть, как ее подхватили на руки и понесли над водой. Ее короткие волосы не ниспадали роскошной волной, как это обычно показывают в романтичном кино, но все же она ощущала себя принцессой, оказавшейся в мягком течении реки желаний. Ее кружили, брызги фонтана орошали ее счастливое лицо, поблизости играли уличные музыканты мелодии давних лет, наивные, добрые, теплые и вызывающие в душе лишь одно чувство – любить и быть любимой. Она любила своего невидимого партнера, как можно любить родного и очень близкого душевно и духовно человека, потому что ей было так хорошо, как никогда за все годы ее жизни. “Боже мой, – смеялась она. – Я как героиня “Сладкой Жизни” Феллини! Даже фонтан похож на римский “Треви”, хоть сейчас и не ночь, а день!” Она смеялась. Ее голос звучал заливисто, по-детски. Черепичные крыши домов кружились вместе с нею, образуя голубое озерцо неба в середине. Затем ее поставили в воду, и ей было все равно, что прямо в туфлях и вязаном платье, подол которого мгновенно намок и отяжелел.
Тут она услышала свисток, увидела машущего ей полицейского и, все еще смеясь, вышла из фонтана. Черные туфли блестели и хлюпали, платье стало ярко зеленым там, где намокло, а она была готова лететь
