патриотической литературе, на книгах для детей, прославлявших древних германских героев. Вильгельм II представлялся им новым Карлом Великим, новым Фридрихом Барбароссой, новым Фридрихом II Хогенштауфеном. Перед их взорами проходили величественные картины: херуск Арминий, разгромивший римские легионы в Тевтонбургском лесу, рыцари Тевтонского ордена во главе с их магистром Германом фон Зальца, победившие боруссцев и заложившие основу современной Пруссии, Король-Сержант, сделавший свое королевство мощной военной державой, Фридрих II Прусский, поднявший свою страну на уровень влиятельнейших королевств континентальной Европы, или безвестные герои Битвы народов под Лейпцигом, которые в 1813 году разгромили Наполеона, проявив вновь обретенную отвагу немецкой нации.
На трибуну национального энтузиазма поднялись также писатели. Разве средневековые миннезингеры не воспевали устами Вальтера фон дер Фогельвейде: «Мой император, Господь повелел мне поспешить к вам, чтобы стать его посланцем. Он владеет небом, вы – властелин на земле… Вы являетесь наместником Бога». Сказки для детей тоже не остались в стороне. «Волшебный рог мальчика» Клеменса Брентано и Ахима фон Арнима или сказки братьев Гримм восхваляли некое идеальное общество, созданное на земле, подчинение начальству, уважение к старшим, семье, послушание и веру. Уже тогда за шутливым тоном можно было услышать нотки антилиберализма и антисемитизма. Уже тогда торговцы и евреи, объединенные в одну достойную осуждения группу, выставлялись в качестве обманщиков и ростовщиков. Такие романтики, как Хелдерлин, Новалис, Хердер, Тик или Эйхендорф, вели более или менее похожие речи, усиленные колдовством глагола: любовь к земле и к крови, националистическая патетика, прославление военных ценностей, соединение земной империи и империи небесной. По выражению германиста Альбера Бегена в работе «Романтическая душа и мечта», Германия стала «тем народом, который мог стать Христом современной истории».
Это лукавое позиционирование было тем более мощным, что реальность, казалось, полностью соответствовала выдумке. К 1914 году население рейха менее чем за сорок лет увеличилось с 39 до 67 миллионов человек, и нация стала самой многочисленной в Европе. Страна начала создавать колониальную империю в Конго, Камеруне, Океании. Она обогнала Францию и стала второй в мире экономической державой после Великобритании. На дипломатической арене она стала неоспоримым стержнем Тройственного союза, объединив под своим крылом Австро-Венгрию и Италию. В военной области страна обладала самой сильной армией на континенте, а ее военно-морской флот начал серьезно конкурировать с флотом Англии. Дети Штауффенбергов, особенно старшие, знали эти цифры. Их увлекала военная сторона дела. Они с энтузиазмом говорили о спуске на воду дредноутов адмирала Тирпица, этой гордости кайзера. Перефразируя фразу Лютера «Мой Бог – моя крепость», все говорили: «Мой рейх – моя крепость». Как написано в детском альманахе, обнаруженном в фонде Штауффенбергов в Берлине, три крепости, восстановленные
