насекомых и астматическое дыхание маленькой Елены Александровны.
***
Еще в дороге Женька заметил, что Олег ведет себя не как обычно. Обычно он отключается, как только отъедут от светильника. Роняет голову на грудь или утыкается в стекло и спит, пока не приедут.
В этот раз Олег не сомкнул глаз. Протирал очки. Разглаживал волосы и, словно бы нарочно, делал музыку громче.
Они приехали к Женьке на квартиру. Поднялись.
Женька разделил две пачки банкнот пополам и протянул.
Олег стеснительно взял и спрятал глубоко в карман.
– Чай будешь? – спросил Женька, предоставляя еще один шанс на «высказаться».
– Кофе.
– Сделаем, – спокойно сказал Женька и побрел на кухню.
Олег разулся и долго не знал, куда приткнуть мятые туфли. Слишком они выбиваются на сверкающем мраморе. И в обувницу их не спрячешь. Еще испачкают.
– Ты чего там?
– Иду! – крикнул Олег и выставил туфли в линейку, пряча в тени.
– Сахар?
– Одну.
Олег принял горячую чашку. Обжегшись, поставил на стол, подул на руки и, потирая ладони, как бы невзначай спросил:
– Тебя это не тревожит?
– Что именно? – спокойно спросил Женька.
– Ну… то что эта, Елена Петровна…
– …Александровна.
– Да, Александровна, – поправился Олег. – Не тревожит, что она про нас знает?
– В смысле, про нас?
– Ну… когда мы ее посадили, она уже как будто была на этой процедуре. Это тебя не тревожит?
– А должно? – тем же холодным голосом спросил Женька.
– Вообще-то да, – серьезней продолжил Олег и посмотрел на друга. – Про нашу, так сказать, деятельность знает уже слишком много людей. И за нас скоро по-настоящему возьмутся. Не так, как сейчас, спустя рукава. А по-настоящему.
– Эх, Олег, Олег… – пренебрежительно сказал Женька, покачивая головой. – Вот сколько я работаю цензором, столько и слышу про это. Еще до тебя, когда я с Вадимом работал, он мне тоже самое говорил. Пойми ты, наконец, пока люди нуждаются, чтобы им подтерли воспоминания, цензорам работа всегда найдется.
– Да, но…
– Проституция и наркотики тоже запрещены и что? Нет их?
Олег отвернулся.
– Я тебе прямо сейчас, не вставая, вызову и одно, и другое. Сами приедут.
– Я понимаю… – мягко сопротивлялся Олег.
– А еще! – прервал Женька. – Недавно новость слышал. Какой-то там международный суд опять запретил использование светильников. Как частникам, так и всем государствам. Все подняли руки, одобрили. Подписали что-то там и разошлись. А я уверен, что на службе каждого государства есть светильники. Ты лучше меня это знаешь.
– Да, я знаю, – виновато начал Олег. – Просто страшно в тени быть. Где-то проколемся и все… срок и лишение имущества. А мне никак нельзя.
