баловать «бэшников». Прочла, предложила мальчикам. Но все мальчики, как ни странно, хотели переписываться с девочками. И тогда Катя ответила Рите сама.
Завязалась оживленная переписка между девочкой Катей и мальчиком по имени Дима Белов. Впоследствии к нему присоединилась его младшая сестра Рита. Проблема писания двумя разными почерками Ритку совершенно не угнетала. Более того, в ход пошли фотографии: риткины собственные и Льва Петровича в молодости (очень симпатичный был мальчик). Сходство, опять же, было налицо.
Таким образом, задолго до появления интернета, четырнадцатилетняя Ритка ухитрилась создать двух полноценных виртуалов.
Девочка Катя из Москвы оказалась исключительно интеллигентной и приятной во всех отношениях. И Елена Семеновна, которой Ритка периодически показывала результаты своей бурной дейтельности, забеспокоилась. Ей показалось (впоследствии оказалось, что она была совершенно права), что Катя влюбилась в виртуального мальчика Димочку. То есть, в Ритку.
Переписка началась в марте. К августу (!) мать уговорила Ритку сознаться. Ритка зажала волю в кулак и написала правду.
Ответ пришел через месяц. Катя честно сознавалась, что, во-первых, ей очень хочется дать Ритке в рожу. Во-вторых, она проревела неделю, не просыхая. И в-третьих, хрен с ней. Пусть будет девочка.
Потом Елена Семеновна поговорила по телефону с катиной мамой. На осенние каникулы Катерина приехала к Летичевским в гости. На зимние – Ритка поехала в Москву. Через год в той же последовательности классы Кати и Ритки съездили друг к другу в гости в порядке обмена.
В последующие годы дружба продолжалась. Родители девочек страшно подружились. Спустя примерно лет шесть после начала этой истории, когда Ритка собралась замуж за Даню, Катя приехала к ней на свадьбу, и даже поймала невестин веночек при пробросе в зону.
Может быть, это тоже сыграло свою роль в последующем. А случилось так, что за три часа до катиного отъезда Рита вдруг ощутила странное, знакомое беспокойство. Она села на диван и сосредоточилась. И… поняла.
– Данька, – сказала Рита мужу, – а где Быр? Ты его на свадьбу-то не позвал чего-то…
– Быр? – поразился Данька. Меньше всего он предполагал, что Ритка вообще заметит отсутствие одного из его весьма неблизких приятелей.
– Дань, – сказала Рита умоляюще, – понимаешь… Я дура, что раньше об этом не подумала. Мне Быр твой даром не нужен. Но… В общем… Его стоило бы познакомить с Катериной. Ты можешь сделать что-нибудь?
Данька воспринял это пожелание новобрачной, как знаменитый персик-апельсин4, и развил кипучую деятельность.
Он вызвал Быра и, неожиданно для самой Катерины, сдал катькин билет в кассу.
Дальше произошло что-то, совершенно несусветное и необъяснимое. Для всех, кроме Ритки, разумеется. Быр и Катерина, почти не общаясь от стеснения,
Аллюзия на рассказ О'Генри «Персики».
