следующий день Рыбкину вызвал к себе министр госбезопасности СССР Виктор Абакумов. Он выразил соболезнование и, в свою очередь, заверил, что все обстоятельства дела о гибели полковника Рыбкина будут тщательно расследованы специально созданной комиссией.
Когда Зоя Ивановна вернулась к себе в отдел, ее попросили зайти к генералу Эйтингону.
Наум Исаакович рубанул с солдатской прямотой:
– Зоя Ивановна, ты прошла огонь и воду и отлично понимаешь, какова она – работа разведчика! Порой не только дела и жизнь наших сотрудников засекречиваются на десятки лет, но и обстоятельства геройской смерти во имя общего дела – тоже! Одно знай – Борис Аркадьевич погиб, выполнив свой долг перед Родиной до конца. И мы всегда будем хранить о нем светлую память.
– Я получила письмо, которое он послал мне с оказией, – не совсем вслушиваясь в пафосную речь, произнесла Зоя Ивановна. Она достала из кармана жакета сложенный вчетверо листик, раскрыла и прочитала: «Самый напряженный момент всей моей поездки наступил сейчас. …в ближайшие дни все станет ясно. Надеюсь, все кончится благополучно. Ты, пожалуйста, не волнуйся. Может быть, пока это письмо дойдет, ситуация у меня изменится к лучшему». – Она показала листик Эйтингону. – Письмо датировано 11 ноября. Борис Аркадьевич был человеком уравновешенным и рассудительным. Чувством паники и преувеличения опасности не страдал. Что там могло произойти, Наум Исаакович?
– Он в Праге организовывал связь с нелегальной резидентурой одной из южноевропейских стран. Действительно, был сложный момент. И не только это. Больше ничего не могу сказать. Да и не знаю.
– А кто погиб там… под Будапештом?
– В машине «эмка», что попала в катастрофу под Будапештом, был капитан Суриков в шинели, папахе и с удостоверением личности полковника Рыбкина в кармане.
– Как?..
– Борис Аркадьевич перед отъездом в Прагу оставил свои вещи и удостоверение в Бадене, у капитана Сурикова. Сам же отправился выполнять задание с документом на имя Тихомирова. 28 ноября Сурикова из Бадена, где он находился в командировке, вызвали в Будапешт. Погода – холодная, у капитана не оказалось своей шинели. Он надел шинель и папаху Рыбкина и взял с собой удостоверение личности полковника. Цепь трагических совпадений и случайностей. – Эйтингон замолчал. Из глубин памяти вдруг всплыло: «Случайность – непознанная закономерность, совпадение предопределенных событий».
– Странно все это, – выдохнула Зоя Ивановна. – А как получилось, что генерал Белкин ночью нашел разбитую машину с Борисом? Он был в курсе его задания?
– Не знаю, но полковника Рыбкина снабдил удостоверением на имя Тихомирова Александра Николаевича именно Белкин, – ответил Эйтингон и через секунду туманно добавил: – Они должны были встретиться в Праге. Все было предопределено.
– Ясно, Наум Исаакович. Извините за вопросы.
– Понимаю.
Случилось так, что разговор этот получил неожиданное продолжение. Из Праги с оказией пришло последнее запоздалое письмо Бориса
