баронессе Штерн.
– Казутина? – поигрывая брезгливой ухмылкой на тонких губах, переспросил Хольмст.
– Это ее фамилия по мужу.
– Кто он?
– Комсомольский работник.
– Кто-о?!
– Они не живут вместе. Разошлись по идейным взглядам.
– Черт-те что.
– Господин, э-а… Александр Артурович, думаю, одна-две встречи еще, и я ее полностью перевербую.
– Как-то у вас все скоро получается, с эдаким кавалерийским наскоком. Вам нужно понять, что в нашем деле так нельзя. Не в лейб-гвардии.
– Далось вам, ей-богу…
– Не обижайтесь. Я хочу, чтобы вы не совершили ошибки с этой Казутиной. Как ее девичья фамилия?
– Э-э, не успел уточнить.
– Черт подери! Опять промазали, артиллерист! А говорите, что она родственница баронессы Штерн. Вы не допускаете, что баронесса ей такая же тетя, как Наполеон Бонапарт – вам дядя. А? А что, если она о своей тете и слыхом не слыхивала, впервые узнав о ее существовании от вас? Прежде чем докладывать, надо было все хорошенько проверить. Но и не забывать, конечно, что времени у нас в обрез.
– Так точно, Александр Артурович. Проверю непременно. И напоследок – она мне вчера проговорилась, что собралась к подруге в гости. Я спросил, где живет подруга. Оказалось, что в пригороде, в китайском квартале, где я ее подобрал в первый раз. Я, естественно, предложил подвезти ее. Что меня удивило – она назвала адрес Григория Перова. Получается, она подруга его жены?
– Вы меня спрашиваете? Василий, это не «напоследок», с этого надо было начинать доклад, прежде разобравшись в деталях. А вы мне втираете про баронессу. Штерн умерла, ее уже ни о чем не спросишь. А вот Григория Перова спросить можно. Вы говорили с ним?
– Никак нет-с.
– Ох-х, Суво-оров… – Хольмст откинулся на спинку кресла, прикрыл веки, придавая значимость моменту, и произнес: – Значит, мы поступим так. Слушайте и запоминайте…
– Слушаю, что ты мне хочешь сказать?
– Надя, я скажу тебе то, что говорить не должна. Но я хочу, чтобы ты мне поверила. – Зоя встала, подошла к окну, посмотрела, как во дворе Маруся возилась со своим фланелевым медвежонком Мишкой. Неподалеку, прислонившись к веранде у палисадника, отдыхал ее велосипед. Вернувшись к Наде, Зоя тихо произнесла:
– Я могу тебе помочь. Помочь воссоединить семью.
– Что ты говоришь, Зоя? Как ты поможешь?
– Мне нужно встретиться с Григорием. Но прежде ты должна убедить его сдаться.
– Если Гриша здесь объявится, нас всех арестуют, а его расстреляют прямо в Харбине. Даже в Москву везти не станут. Как ты не понимаешь, он преступник, враг советской власти, враг народа. – Надя опустила голову, прижала ладони к лицу и беззвучно заплакала.
Вчера, разговаривая с Рощиным, Зоя хотела получить «добро» на то, чтобы открыться Наде – кто она есть на самом деле. Обстоятельства
