постучал.
– Кто там?
Алекс вошел.
Танцовщица, одетая в шелковый халат, сидела на низком табурете и снимала с лица макияж. Она увидела его отражение в зеркале и резко повернулась.
– Привет, Соня, – сказал Вульф.
Она окинула его долгим взглядом и произнесла:
– Подонок.
Она совсем не изменилась.
Прежняя красота ничуть не увяла: черные длинные волосы все так же блестели; большие, немного навыкате карие глаза были обрамлены густыми ресницами; высокие скулы придавали ее лицу изящную форму, спасая от обычной для южных женщин круглоты; изогнутый нос был грациозно высокомерен; при улыбке пухлые губы обнажали два ровных ряда белых зубов. Все ее тело состояло из мягких соблазнительных закруглений, но благодаря росту выше среднего она не казалась толстушкой.
В ее глазах бушевало пламя гнева.
– Что ты здесь делаешь? Где ты был? Что у тебя с лицом?
Вульф поставил на пол чемоданы и сел на диван, глядя на нее снизу вверх. Соня стояла руки в боки, подбородок дерзко выдвинут вперед, зеленый шелк халата натянулся на груди.
– Как ты красива, – сказал он.
– Убирайся отсюда!
Алекс внимательно изучал ее. Он слишком хорошо знал эту женщину, чтобы испытывать к ней такие банальные чувства, как любовь или нелюбовь: она была частью его прошлого, старым другом, который остается таковым, несмотря на все его промахи, просто потому, что он находился рядом с тобой всегда и кажется, будто это невозможно изменить. Интересно, что произошло с Соней с тех пор, как он уехал из Каира? Может быть, она вышла замуж, купила дом, влюбилась, поменяла менеджера, родила ребенка? Алекс успел о многом поразмыслить, сидя в прохладной полутемной церкви. Он изобрел тысячу способов сблизиться с ней вновь, но так и не принял никакого решения, потому что совершенно не представлял, как она к нему отнесется. Не знал он этого и сейчас. У нее был агрессивный и презрительный вид. Но что за этим стоит? Как ему вести себя? Быть обаятельным и веселым? Или под стать ей агрессивным и напористым? Или беспомощным и умоляющим о снисхождении?
– Мне нужна помощь. – Он решил выразиться неопределенно.
Выражение ее лица не изменилось.
– У меня на хвосте британцы. Они следят за моим домом, во всех отелях есть описание моих примет. Мне негде спать. Я хочу остаться у тебя.
– Иди к черту, – отозвалась она.
– Дай мне объяснить, почему я ушел от тебя тогда.
– Прошло два года. Объяснениями дела не поправишь.
– Дай мне только одну минуту. Я объясню… ради всего, что было между нами!
– Я тебе ничего не должна. – Она смерила его презрительным взглядом и открыла дверь. Вульф подумал, что она хочет вышвырнуть его вон, и беспомощно смотрел ей в глаза, пока Соня держала
