о том, что даже не позаботился их запереть. «Как я мог быть таким идиотом?» – мысленно сокрушался он, прекрасно осознавая причину подобной опрометчивости. Дело в том, что он все еще жил по законам пустыни, где радуешься возможности увидеть людей хотя бы раз в неделю и где не слишком расстраиваешься, если у тебя пытаются украсть радиоприемник, потому что его все равно некуда включать. Розетки-то нет… Его чувства были обострены по отношению к другому миру: он слишком долго наблюдал за движением солнца, принюхивался к воздуху, надеясь различить запах воды, подсчитывал, сколько он уже прошел, разглядывал горизонт в поисках хотя бы одного дерева, в тени которого можно было бы отдохнуть в середине жаркого дня. Теперь ему нужно забыть о пустыне и думать о полицейских, о документах, о том, что ложь должна быть убедительной, а чемоданы – закрытыми.
Он пообещал себе впредь быть более осторожным и сел в джип.
Капитан устроился на переднем сиденье и сказал водителю:
– Назад, в город.
Вульф решил доиграть роль до конца, – как только джип выехал на пыльную дорогу, он спросил:
– У вас не найдется глотка воды?
– Ну конечно.
Капитан перегнулся через сиденье и вытащил оловянную бутыль, завернутую в войлок, похожую на большую оплетенную фляжку с виски. Открутил крышку и протянул драгоценный сосуд Вульфу.
Вульф пил огромными глотками и опустошил бутыль по меньшей мере на пинту.
– Спасибо.
– Небось здорово пить хотелось? Неудивительно… Да, кстати, меня зовут капитан Ньюман.
Пожимая протянутую руку, Вульф внимательнее присмотрелся к собеседнику. Тот действительно был молод – наверное, чуть за двадцать: свежее лицо, мальчишеская челка и открытая улыбка. Но в его манере держаться чувствовалась та ранняя зрелость, которая приходит к человеку на войне.
– Вы бывали в бою? – поинтересовался Вульф.
– Не без того. – Капитан Ньюман дотронулся до своего колена. – Я получил ранение в ногу, поэтому меня отправили в этот захудалый городишко. – Он усмехнулся. – Не то чтобы я рвусь обратно в пустыню, но хотелось бы заниматься чем-нибудь более стоящим, чем приглядывать за магазинчиком в сотне миль от военных действий. Единственные бои, которые мы видим, – это стычки между христианами и мусульманами в городе. А откуда у вас такой акцент?
Неожиданный вопрос, не связанный с тем, о чем говорилось ранее, поставил Вульфа в тупик. Впрочем, ведь такого поворота событий следовало ожидать, тут же напомнил он себе: капитан Ньюман производит впечатление смышленого молодого человека. К счастью, у Вульфа имелись готовые ответы на подобные вопросы.
– Мои родители были бурами. Они переселились из Южной Африки в Египет. В детстве я говорил на двух языках – африканском и арабском. – Он колебался, продолжать ли рассказ, боясь выказать чрезмерную готовность объясняться. – Фамилия Вульф – голландская. Меня окрестили Алексом в честь города, в котором я родился.
