после непродолжительного молчания сказал Херувим.
Чтобы не столь сильно поражать нас своим величием, ангел собрал крылья и мягко присел на траву перед нами.
– Я невольно подслушал вашу беседу, – снова заговорил он. – Вы разговаривали о Самаэле, не правда ли?
– Да, – с некоторой тревогой ответила я и смутилась ещё сильнее, так как ни в коем случае не желала обсуждать свою странную связь с Дьяволом ни с кем, кроме бабушки Марселлы.
Херувим же, казалось, испытывал немалый интерес к этой теме. Я не знала, выискивал ли он грешников в Раю или пытался собрать новые сведенья для извечной борьбы света и тьмы, но я прекрасно видела то, что он не отпустит нас, пока не выведает всё, что ему нужно.
– Вы были знакомы? – осведомился Херувим, обращаясь преимущественно ко мне, так как из подслушанной беседы уже успел понять, что бабушка Марселла не имела знакомства с интересующим его объектом.
– Он был моим единственным другом!
Резкость моего ответа удивила не только ангела, но и меня саму. Скопившаяся за долгое время обида на саму себя возжелала выплеснуться наружу, но я, понимая, что время для этого было самое неподходящее, постаралась успокоиться. Я не верила в то, что Херувим мог желать добра Самаэлю, и не хотела своими необдуманными словами причинить ему ещё большие страдания. Поэтому я постаралась взять себя в руки и отвечать сдержаннее на вопросы божественного создания.
– Вы скучаете по нему? – спросил ангел.
Его слова прозвучали так мягко, что на секунду мне показалось, будто бы он и сам скорбит о Самаэле. Это открытие глубоко поразило меня, и я, до конца не осознавая этого, вдруг смягчилась.
– Мне жаль, что я причинила ему боль, – честно ответила я.
– Вы причинили? – услышав мои слова, Херувим очень удивился. Он наклонился вперед и попросил: – Расскажите мне.
– Я не могу… – ища поддержки и совета, я тревожно посмотрела на бабушку Марселлу, но лицо её не выражало ничего, кроме искреннего благоговения перед ангелом. Она была впечатлена его величием и вряд ли бы посоветовала мне что-нибудь иное, кроме как довериться ему.
Я устало вздохнула и вновь обратила взгляд к божественному посланцу. Быть может, и правда, стоит рассказать всё Херувиму, исповедовать свою душу, и пусть он решит, какое наказание ко мне применить. Вряд ли он сможет придумать что-нибудь хуже той бесконечной пытки самоистязания, которой я ежечасно изматывала сама себя.
– Всё довольно сложно, – сказала я. – Просто… Ох, как же это трудно! Просто он совсем не такой, каким его все считают. Он – лучше. Он – чище. Самаэль – не зло во плоти, просто он запутался. Потерялся. И мне кажется, что я могла бы помочь ему, но я…
– Но вы здесь, – закончил за меня Херувим.
– Но я здесь, – подтвердила я. – Я не пошла за ним, когда он звал, когда он нуждался во мне. Я предала его дружбу и причинила боль, которой он
