в принципе некуда и неоткуда переходить! В округе нет ни дачных участков, ни автобусных остановок.
– Где находится ваша дача, бабушка?
– Дык в Лебедево! – ответила старушка, глядя на меня наивным взглядом старческих голубых глаз.
– Отлично!
Мы ехали уже полчаса оттуда же! Как она умудрилась оказаться здесь, да ещё и не понимая, каким образом дошла? Может, злостный внук выбросил её из машины, желая избавиться таким кошмарным способом? А какое ещё можно найти объяснение? И она вычеркнула это ужасное событие из памяти ради сохранения разума. Благо помутнение рассудка, кажется, единственная её травма, и физических увечий не наблюдается.
– Карета подана, девчонки! Куда едем? – в своей манере подлетел к нам Густав, очевидно, оценив момент уже как подходящий.
– Бабуля, обратно поедем на дачу? – спросила я у испуганной старушки. Она кивнула, соглашаясь, продолжая доверчиво глядеть на меня. – Там есть кому о вас позаботиться? – Надеюсь, она не испугается вопроса и поймёт его правильно.
– С соседкой глядим друг за другом – чай, не даст помереть, – неуверенно улыбнулась она.
– Здорово, тогда, если не возражаете, я помогу вам сесть в машину.
* * *
Вопреки нашей задержке в дороге из-за этого весьма неприятного случая, по возвращении домой у меня оставалось время на сборы, хоть и ограниченное. Кэт с Густавом обещали прийти прямо в бар с небольшим опозданием. Значит, добираться придётся самой, хорошо, что «Джокер» относительно недалеко от дома.
Влетев в квартиру, я обратила внимание на часы: 18:45. У меня от силы полчаса на всё. Концерт начнётся в восемь, по-хорошему мне надо быть там хотя бы за тридцать минут до начала. Я поспешила в душ. Несчастный Алекс оказался на моём пути – я едва не снесла его, но быстро чмокнула в макушку и закрылась в ванной комнате.
И взглянула, наконец, на своё отражение. Хуже, чем я думала. Левая щека опухла, глаз затёк, вокруг красовался розовый синяк. Завтра он станет ещё красочней. Выходит, синяк не самая страшная моя проблема: опухшее лицо под косметикой я не скрою. Думай, Иона! Уложу феном волосы на пол-лица, – и очки! Точно! Очки со светлыми линзами – и в помещении комфортно, и от повреждённого лица внимание отвлекут.
Я приняла душ. Просушила волосы феном, опрокинув голову вниз. Раз всё равно не буду снимать очки, решила не тратить время на макияж – нанесла лишь пудру. Посмотрела на себя. Пудра в тон моему естественному оттенку кожи, самая светлая в палитре, смотрелась неестественно на моём загоревшем лице, напоминая макияж гейши. А, чёрт! Вытерла полотенцем. Больно, однако. И побежала в комнату одеваться, просто обернувшись полотенцем. Надеюсь, не наткнусь на домашних.
Думать, что надеть, нет времени – значит, любимые белые шорты, зелёная футболка-фаворитка, с выпуклой яйцевидной головой инопланетянина, и джинсовый жилет. Очки со светло-желтыми линзами скорее имиджевые, чем солнечные. Довольно крупная круглая оправа прикрыла значительную часть ушиба. А брошенная на лицо прядь даже позволила
