за входные билеты, и мы прошли в первый зал из трех имеющихся. Без особого энтузиазма посмотрев экспозицию, уже направились к выходу, как что-то зацепило мой взгляд.
− Ира, я сейчас, − вернулся к притянувшей меня картине.
− Я пока посмотрю, что тут в сувенирном киоске продают, − выпорхнула Ира из зала.
Подошел к заинтересовавшей картине, чтобы удостовериться, что мне не померещилось.
Для любого посетителя сюжет полотна мог бы показаться тривиальным. Но, только не для меня. Морская водная гладь, солнышко, слепящее глаза, и катер, уплывающий вдаль. На картине, выставленной в ялтинской галерее, был изображен катер с хардтопом и полузакрытым салоном. Именно на таком катере, с предусмотренной на нем защитой от брызг и непогоды, мы каждое лето плавали с отцом. Я не мог оторвать взгляд от этого катера. Он был тем самым, на котором мы вдвоем бороздили просторы Черного моря.
В период своего взросления, два летних месяца я проводил в детских и юношеских спортивных лагерях. А оставшийся месяц школьных каникул, всегда с родителями в Ялте. И каждое лето отец арендовал у местной лодочной станции один и тот же катер. Договаривался заранее, чтобы к нашему приезду катер больше в аренду никому не предоставлялся.
Я очень любил эти ежедневные морские прогулки под сопровождение любопытных чаек, высокую скорость катера и запах моря. Иногда мы просто катались, иногда удили рыбу. Искали дельфинов и морских черепах. Но чаще, занимались дайвингом. Конструкция катера предполагала специальную дверцу под хранение удочек, садков и оборудования для исследования морских глубин.
Мама редко сопровождала нас, так как уже через пятнадцать – двадцать минут ее одолевала морская болезнь. Дайвинга она боялась, а пойманную рыбу жалела.
− Лучше я полежу на пляже с интересной книжкой, − совсем не тяготилась она тем, что оставалась одна.
Прошло уже десять лет с тех пор, как я был в Ялте последний раз. Отец тяжело заболел. Врачи и лекарства не смогли ему помочь. И после его смерти, мы с мамой в Ялту больше ни разу не собрались.
Именно папа записал и впервые привел меня, семилетнего мальчика, на секцию бокса. И с тех пор бокс стал одной из главных составляющих моей жизни.
Свой первый профессиональный бой я выиграл в восемнадцать лет на чемпионате России в полусредней весовой категории.
− Сынок, я очень тобой горжусь. Не останавливайся, − сказал мне тогда отец.
Это был единственный бой с моим участием на профессиональной арене, который папа успел посмотреть. И каждый раз, особенно в самых сложных противоборствах, когда появлялось желание упасть и не вставать, в голове звучало «Не останавливайся». И я не останавливался, раз за разом выигрывая кубки, звания и медали.
− Архип, ну что ты там застрял? – вклинился в мой поток воспоминаний Ирин голос. – Дождь уже закончился.
− Да вот, картина понравилась.
− Не знала, что ты искусством интересуешься, − потянула меня Ира к выходу.
Только
