столе были странные на вид, но ароматные блюда. Я принялась за еду.
– Амарант отказывается говорить, – поднялась Орра, терпеливо наблюдавшая за моей трапезой.
– У вас же есть телепаты.
– Они не в силах преодолеть его ментальную защиту. Она слишком сильна.
– Надо же, а я думала вы всесильные.
Орра невесело хохотнула.
– Жизнь в мире людей не пошла тебе на пользу. Люди до крайности все идеализируют.
– При чем здесь я, Орра? Почему ты привела меня в это место?
– Потому что не хотела, чтобы ты думала, что я мертва. Лейла…, я тебе кое-что покажу.
Она подошла ко мне, развернула мою ладонь и провела над ней рукой. В тот же миг на ней засверкала неровная искрящаяся метка.
– Что это такое?
Орра показала мне свою ладонь, на которой была точно такая же. Женщина улыбалась сквозь слезы.
– В нашем мире у носителей одного гена есть такие знаки, – тихо сказала она, отводя взгляд. Я вспомнила слова Амаранта, и у меня похолодело в груди.
– Но как?
– Помнишь, я говорила, что было время, когда наши братья блуждали по земле без памяти? – Я кивнула. – Лейла, моя мать тоже блуждала. Она потеряла память и встретила твоего отца.
– Она меня бросила… – помрачнела я, убирая руку из ее ладоней.
– У нее не было выбора, дорогая. Тебе было два года, когда ее нашли и вернули ей память.
У меня вдруг закатились глаза, и я увидела свое собственное воспоминание. Мама была красивой, темноволосой, круглолицей. Она кричала, когда они тащили ее под руки из нашего дома. Тогда-то я и увидела ее настоящую: темная искрящаяся кожа, переливы световых сгустков под ней, практически черные глаза. Я испугалась и заплакала, а затем и она, и мужчины растворились во вспышке света.
Вернувшись в реальность, я жадно глотала ртом воздух. Орра гладила меня по спине и по волосам:
– Тише, тише, сестра. Теперь мы вместе. Теперь я тебя не потеряю…
Мау…
Меня держали в камере. Видимо, Астус решил подождать с немедленным исполнением приказа генерала. Я сидел на холодном полу, ощущая, как начинает побаливать почка. Жутко хотелось есть. Однако когда принесли еду, я к ней не притронулся: выглядела она ужасно. В помещении к приему пищи зажегся свет, и я увидел в соседней камере человека. Это была женщина.
– Не будешь есть, станут кормить, – сказала она мне, запихивая в рот ложку с вонючей жижей. – Поверь мне, я это уже проходила.
– За что они держат здесь женщину? – возмутился я, мысленно жалея себя самого.
Она придвинулась к прутьям камеры, и я заметил на ее лице веснушки.
– Что тут скажешь, я выгодный заложник.
Дверь распахнулась, и в помещение вошел высокий блондин в ослепляющем белизной костюме. На груди у него висел амулет в виде хищной пасти. Он смерил меня ледяным взглядом и повернулся к камере
