я начал понимать, откуда у Никиты такой жесткий характер. С самого раннего детства парня приучали к тому, что он вырастет и станет боярином. Что его дело – воевать, управлять своим наделом, и подчиняться только собственному князю.
Но для меня все еще оставалось загадкой, откуда в нем столько жестокости. Все-таки эта история с привязанным к дереву стражником с выпущенными наружу кишками никак не давала мне покоя. Однако под доброе пиво и хорошую мясную закуску разговор шел легко, так что с первого взгляда и нельзя было сказать, что этот совсем молодой парень на такое способен.
Сыграли пару партий в кости, которые у боярича оказались с собой, и которые он очень любил. Один раз выиграл я, дважды Никита, а потом одна из костяшек куда-то закатилась, и мы долго ползали по полу и искали ее, чем весьма напугали слуг купца, решивших, что мы вдруг помешались.
Потом пришли боярин Лука с купцом, который ходил расспрашивать людей и проверять истории наших новиков. Все у них сходилось: Михал действительно был охранником каравана, Владислав учился у одного из купцов торговому делу и сбежал, после того как кто-то подослал к нему убийц, а про Савву и так все было ясно. Только о Лехе с Богданом никто ничего не знал, но глупо была рассчитывать, что кто-то сможет о них что-нибудь рассказать. Кому эти деревенщины нужны-то в самом деле?
Николай по случаю нашего отъезда расщедрился и приказал слугам принести из погреба два кувшина вина, по его словам, как раз молдавского. Вино было густое, красное и сладкое, ушло оно влет, тем более, что после жирного жареного мяса всем захотелось пить.
Вслед за первыми двумя кувшинами принесли еще один, который мы тоже быстро распили, а потом Николай потребовал принести пива и приказал кому-то из своей челяди срочно растопить баню.
Пива я уже не пил, ума мне на это хватило, в баню тоже не пошел, так как понимал, что это чревато продолжением пьянки. Кое-как добрался до выделенной мне комнаты, свалился на кровать и уснул.
Мне показалось, что с того момента, как моя голова коснулась подушки, прошла всего пара мгновений, а меня уже трясли за плечо. Чувствовал я себя, откровенно говоря, паршиво. Башка болела так, что казалось, будто по ней всю ночь били кузнечными молотами, пить хотелось неимоверно, а во рту словно устроили кошачью свадьбу. К тому же меня посетила совсем непривычная гостья – изжога. В груди будто натурально огонь горел.
Кое-как открыв глаза, я попытался рассмотреть сквозь мутную пелену, кто же это меня трясет. Больше всего мне хотелось послать разбудившего меня куда подальше, напиться холодной воды, да спать дальше, пока чертово похмелье не пройдет.
С большим трудом я сумел разглядеть выбритую голову с длинным чубом, и такие же длинные усы. Кое-как сморгнув стоявшую перед глазами пелену, я рассмотрел и остальные детали: пластинчатый доспех, кольчужные рукава, меч на поясе. Мысли двигались медленно, будто заржавевшие шестерни какого-нибудь механизма, но я сумел сложить два к двум и понял, что разбудил
