латиняне», – выругался про себя Нагой.
Через некоторое время он через мальчишку на побегушках вызвал к себе Симеона. Афанасий был уже изрядно пьян.
– Слушай, доктор, ты что думаешь, я тебе не доверяю?
– Береженого Бог бережет, Афанасий Федорович, – коротко ответил учитель и ушел, не желая продолжать разговор.
Но Нагой догнал Симеона у дверей его комнаты и сам зашел к нему.
– Я ничего от тебя не скрываю, доктор. Борис призван на царство. Патриарх с народом его уговорили. За мной, того гляди, здесь скоро жесткий досмотр установят. И надо скорей подлинного Дмитрия перепрятать, подальше услать. Место ему поменять. И образовывать царевича пора. Нужно деньги передать на его учение.
В конце апреля на берегах Оки собралась огромная рать. Число ее простиралось до пятисот тысяч. Такой большой армии Русия еще не собирала ни разу. И такого порядка и четкости в русских войсках еще никто никогда не видел. И усердие среди воевод и воинов было несказанное. Все города старались показать свою надежность и верность новому правителю.
И воеводы, и бояре, и дворяне, да и простые посадские люди помнили, чьим любимцем был и на каких примерах воспитан ясно солнышко Борис Федорович.
А кроме страха, людей веселила надежда на светлость нового царствования и радовала долговременная, проверенная опытом мудрость правителя.
К Годунову доставили двух пленников-беглецов – цесарского и литовского. Они вдруг показали, что хан уже в поле и действительно идет на Москву. Возникла перспектива тяжелейшего сражения.
Годунов с Мстиславским устроили проверку и счет войскам.
Смоленск выставил тысячу двести хорошо вооруженных конных воинов. Каждый был при кольчуге, копье, луке со стрелами.
Новгород выставил и того больше.
Были ратные люди из Ярославля, Рязани, Ростова, Грязовца, из сибирских городов.
Были и казанские войска с черемисами[4]. Были и татары вместе с мордвинами. И все верхами. И все по-особому вооружены.
Были и иностранцы: немцы, поляки, греки, латиняне. Их было до трех тысяч профессиональных солдат. Это была самая надежная часть войска. Они сражались уверенно и просто, как машина.
После них хороши были стрельцы-пищальщики и аркебузники. Они резко отличались от всего войска своими внешним видом – яркими зелеными и желтыми кафтанами – и довольно суровой дисциплиной. Это было еще не европейское, но уже и не азиатское профессиональное войско.
Но основную, самую многочисленную часть войска составляли даточные люди. Те, которых дали патриарх, митрополиты и прочие священнослужители. Те, кого прислали из сельских местностей, от монастырей, от землевладельцев, от посадских людей – одного всадника с определенного количества земли.
Это была самая большая часть войска и самая бесполезная. От аркебузных выстрелов лошади шарахались, сминая в основном своих. В атаку они шли по очереди.
Профессиональным завоевателям татарам разогнать, разрезать на части и погнать
Черемисы – народы, жившие по берегам Волги, сегодня – марийцы и чуваши.
