случай. В то время это просто – недосмотрел кто за свечкой, и прощай. Но слухи о всяких проклятиях и злых духах множились, поэтому восстанавливать ничего не стали, и вообще народ начал потихоньку отсюда разъезжаться. Раньше деревня была значительно больше. Ко второй половине четырнадцатого века от нее мало что осталось. В пятнадцатом-шестнадцатом веке здесь вообще практически никто не жил, всего несколько человек, все равно как в советском Чернобыле после аварии. Потом люди снова начали подтягиваться, но с прежним не сравнить. Да и от монастыря этого дома значительно отошли. Местные до сих пор боятся, верят, что там какое-то проклятие.
– Мне сказали, на холме за монастырем призраки есть, – сказал Сирил.
– Кто тебе это сказал? – нахмурился отец.
– Один местный парень, я его по пути встретил.
– Вот о том я и говорю, – Уоллес сокрушенно покачал головой. – Да успокойся ты, Джон, твой парень достаточно взрослый и умный, чтобы не верить во всякую ерунду. Правда ведь? – посмотрел он на Сирила.
– Ага, – Сирил и глазом не моргнул. – Я просто подумал, что раз тут так давно в это верят, может, есть какая-нибудь причина.
– Ну разумеется, есть. Если люди впечатлительны, а в то время такими были все до единого, подобные происшествия, особенно много за одно время, оставляют в них глубокий след. Потом они начинают передавать это детям. Те – свои детям, и вот прошли века, а они все еще верят во всякий бред. На генетическом уровне. Причем верят настолько, что когда их расспрашиваешь, понижают голос или вообще не хотят говорить, – добавил Уоллес с обидой. – Вот и приходится добрым людям вытягивать из них все клещами.
– Если они так боятся чего-то, почему бы им просто не уехать? – спросил Сирил.
– У кого-то нет средств. У кого-то, как у твоего отца, например, пунктик на земле предков. Не смотри так на меня, Джон, это правда.
– Нет. Просто я знаю, что эта земля вырастет в цене, а пока этого не случилось, за домом надо присматривать. Поэтому мы и приезжаем сюда время от времени.
– Раньше апокалипсис наступит, Джон, – сказал Уоллес, – прежде чем это захолустье подрастет в цене хоть на пять процентов. Даже твои родичи об этом знали, иначе не продали бы свои угодья.
– Людям надоедают шумные города, они уже начинают скупать тихие уголки.
Уоллес обреченно махнул рукой, как бы говоря, что спорить бесполезно, и снова обратился к Сирилу:
– Я ведь тоже задавал им такой вопрос. У них получается так, что пока держишься подальше от монастыря и холма, то все в порядке, можно жить в удовольствие. Однако заметь, что когда в семидесятых тут, в деревне, сгорел дом – три человека погибло во время пожара, – опять заголосили о духах и проклятии. Пойми их после этого.
– И все-таки, Роб, стоимость земли…
Джон и Уоллес пустились в экономически-земельный спор. Сирил забрал тетрадь и ушел в детскую. Билл увязался следом и снова завалился на кровать с планшетом. Из динамика доносились визгливые
