заваленной книгами комнате Аркадий Красный. Скорее всего, в качестве фамилии он взял псевдоним. Личность какая-то тёмная, никого в комнату не пускал, выйдя на пенсию, стал букинистом, торговал книгами – в библиотеке Раевских были уникальные экземпляры.
Через несколько лет мой дед, курировавший нефтяную отрасль в Совете министров РСФСР, получил квартиру на проспекте Вернадского и переехал туда с женой и детьми: Валерой, Соней и родившимся на год позже меня её сыном Алексеем. Мы с родителями остались в комнате втроем.
Обитаемый остров
Мир начался с рояля, потом расширился до комнаты, квартиры и переулка. Переулок действительно «малый» – домов немного. Напротив, в доме 3 – отделение милиции. Однажды в его детскую комнату попал и автор – милиционеру не понравилось, что мальчик вышел на улицу с большой рогаткой.
Здание возвели в 1900 году для полицейской части, но после революции в нем долгое время находился ЗАГС. В нем дважды женился Михаил Булгаков, регистрировал брак с Айседорой Дункан Сергей Есенин. Танцовщица была старше поэта на 18 лет. «После нее молодые мне кажутся скучными – ты не поверишь. А какая она нежная была со мной, как мать. Она говорила, что я похож на её погибшего сына. В ней вообще очень много нежности. Наваждение. Околдовала меня…», – говорил Сергей Есенин.
Айседора Дункан и Сергей Есенин. Фото из открытых источников. 1922 г.
В здании на углу с Плотниковым переулком до революции был доходный дом Германа Бройдо, известный под названием «Дом с писателями». На фризе фривольные барельефы русских классиков в античных одеждах: Александра Пушкина, Николая Гоголя, Льва Толстого и прильнувших к ним муз. Из-за плохого состояния композиций трудно было распознать Льва Толстого, целующего Александра Пушкина, но общий настрой был понятен, и у местных жителей сложилась легенда о некогда существовавшем там публичном доме.
С возрастом границы расширились и достигли пределов Садового кольца. С других сторон мою ойкумену ограничивали Кремль, Москва-река и проспект Калинина, ныне Новый Арбат. Этот новый мир требовал освоения, и я отправился в свои первые экспедиции. Шел по переулкам и рисовал карты. В то время работа совсем не простая – точные карты города были засекречены, а продававшиеся в магазинах бумажные – умышленно искажены.
Послевоенная арбатская молодежь. В верхнем ряду слева Владимир и Евгений Носовы.
В арбатской ойкумене были запретные зоны – территории посольств. Когда со школьной площадки через забор туда улетал футбольный мяч, то исчезал, как в черной дыре. Только однажды, когда с нами зашли поиграть несколько взрослых, удалось добиться выдачи мяча с территории иностранного государства. Мужчина пошел на переговоры и представился учителем физкультуры. Нам прочитали лекцию о недопустимости таких действий и выдали сразу кучу незаконно пересекших границу мячей.
Изучение Арбата поддерживал мой друг с пеленок Михаил Антропов, живший в соседнем двухэтажном доме. С детства дружили
